Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

Тоненькой веточкой донника
Пахнет, как ладанкой, дом.
Лета осталось на донышке.
Август звонит нам: дин-дон…

Летние дни земляничные
Жёлтым листком отлетят.
Стихнут цикады скрипичные,
Смолкнут напевы наяд [56].

В цнинских [57]затонах кувшинковых
Щукам мальков не гонять.
Лето растает пушинкою
В небе. И грусть не унять

Ни золочёными ризами,
Ни белоснежностью зим,
Дач-огородов сюрпризами –
Яблоками из корзин.

Лето – оно на тó лето есть,
Чтоб побывали в раю.
Лето свою пишет летопись,
Стóя на самом краю

Поздних цветов увядания,
Августа солнечных дней.
И предпоследняя дань ему –
Донник в квартире моей…

Звонок. Обмениваясь новостями,
Не замечаем, время как летит.
Беспроводную сердце связь протянет
И птичкой счастья песенку свистит.

Любимая, родная моя доча!
Как рада слышать милый голос твой!
И будто не было вчера бессонной ночи,
И «плешь» в душе вновь проросла травой.

Я так скучаю по тебе! Скучаю!
Так крыльев жажду в черноте ночной!
Как мне тоскливо долгими ночами
Лишь эхом слушать милый отзвук твой.

Я понимаю, старость – не подарок,
И я сама давно уже не приз.
Но тёпл мой голос, а порой и жарок,
Любовь моя – не осени каприз,

Скорее лета зрелости она созвучна,
Не цвету, но – колосьям и плодам.
Могу я быть любой, но только скучной,
Пожалуй, не бывала никогда.

«С тобою не соскучишься, уж точно!..» –
Прости характер мне, как я тебе – подтекст.
Всегда ты будешь самой лучшей дочкой,
Хоть вылеплены мы из разных «тест».

Прости меня, когда я слишком рьяно
Заботилась о Взрослой, о тебе.
Пусть память дней не зарастёт бурьяном,
Когда друг друга выручали мы из бед.

Когда судьба была повёрнута изнанкой,
И бéдам я своим теряла счёт.
Тогда мне ты была, скорее, мамкой. –
Твоей любовью я жива ещё.

Прости меня за все свои обиды,
Что вольно и невольно… Всё прости.
Нельзя, родная, упускать из виду,
Что вечность всем дорожку нам мостит.

Туда тащить обиду вряд ли надо, –
Как птице шлейф, она нужна в пути.
Возьмём с собой свою любовь и радость,
А вместо крыльев: «Милая, прости!».

Ты мне звонишь, и снова в сердце лето.
Я мотыльком порхаю налегке.
И так отраден «спич» душе поэта,
Что внук «чирикнет» ей на птичьем языке.

Когда вызревает мечта
Неясною, смутной надеждой,
Привычные вещи, места
Уже не такие, как прежде.

Особенный свет изнутри,
Вначале туманный, как дымка,
Всё ярче, ровнее горит.
Его огонёк-невидимка

Ложится, как отблик, на мир,
Представленный чувствам и глазу,
И слышится пение лир,
И утро подобно алмазу.

И в банке с водой на окне
Играет цветами свет радуг.
И что-то такое во мне, –
Загадка какая-то, радость, –

Ещё неокрепшим ростком
Пытается к жизни пробиться,
Душа покидает свой дом
И в даль устремляется птицей.

И в этом полёте она
Парит в невещественном свете:
Любовь она, радость сама.
И день волшебством тихим светит.