Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

Как жить с воробьиной душой в этом мире –
Источнике стрессов, несчастий и слёз?..
Я боль усмиряю, играя на лире,
От жизни бегу в виртуальный мир грёз,

В волшебный мир образов, слов и созвучий, –
Жизнь здесь, в отраженье, иной предстаёт.
И голос незнаемый, внутренний, к лучшей,
Высокой и нравственной жизни зовёт.

И видя свои недостатки, изъяны,
О мире неведомом плачет душа.
Она, словно сад, зарастает бурьяном,
Когда рвётся жить, к крохам счастья спеша,

И ради земных этих крошек трудиться,
И жалких подачек у неба просить…
Но тот, кто мечтает парить в небе птицей,
Тот должен за крылья свободы платить

Бессонницей, счастьем, прощеньем обиды,
Терпением боли, досад и скорбей.
С небес открываются чýдные виды,
Да крошек не видит с высот воробей…

Когда уйдёт постылая жара?!
Когда наступит óсени прохлада?!
Земля вся в трещинах, как у сосны кора.
Горят леса, и пахнет гарью ада.

Озон лесов поел огонь и дым.
Скорбит в дыму Афина Полиáда [66].
И, умирая, просит жизнь: воды!..
Горят леса. – Кому-то это надо [67].

Афины, Греция от нас так далеко,
И я не там прошла по крýгам ада.
Нам здесь и без пожаров нелегко.
Но как мне жаль горящую Элладу!

Кто бросил спичку, кто поджёг леса?
Душа деревьев стонет, умирая.
Кто эта хищная и подлая лиса,
Что ад устроила лесам родного края? [68]

Страшнее нет двуногого зверья,
Что губят жизнь, с огнём небес играя.
Горят леса, и задыхаюсь я
От дыма подлости в чаду земного «рая».

Что счастьем считать в нашей жизни убогой? –
Ведь голос его каждый день нас зовёт.
Возможно, что счастье – к нему лишь дорога,
И сладок мечтами его трудный мёд.

Кому-то для счастья купить нужно яхту,
Кому-то – больной, наконец, вырвать зуб.
Одних осчастливит (пусть временно) яхонт,
Других – трёхсотлетний энергией дуб [69].

Одним одиночество – «кайф» и подарок,
Другие всю жизнь превращают в театр.
Кого-то пленяет престиж иномарок,
Другим предпочтительней Ошо [70]и Сартр [71].

И в снах кто-то видит руины раскопок,
А кто-то – блондинку с фигурой Монро [72].
Преступников ловят во снах своих копы [73],
Мечтатель в Кремле видел план ГОЭЛРО [74].

Кому-то – моря, а кому – магазины,
Кому – своя дача, кому – Сингапур,
Одним – дотянуть до известной корзины [75],
Другим – чтоб пронзил их стрелою Амур.

Так что же есть счастье? – Отсутствие боли?
Надежды на «завтра», что станет «вчера»?
Желанья и страсти? Усилия воли?
Воображения блажь и игра?..

Сегодня не жду я звонков издалёка,
Предчувствием счастья томивших меня:
Мечта отзвонила. Мне вновь одиноко.
И лета осталось всего-то три дня.

Летит паутинкою ниточка счастья,
Так трудно в руках нам её удержать,
И счастливы мы лишь бываем отчасти,
И будем за счастьем мы вечно бежать.

И в этой погоне теряем то нечто,
Что есть самóй жизни зерно, тайна, суть.
Ничто на земле под луною не вечно,
И счастлив, кто любит не цели, но – путь.

И дождик несмелый шуршит за окном,
И рано вставать, и не спится,
И тихая грусть ни о чём, ни о ком
Слетает неслышною птицей.

Из сумрака спальни я в кухню сбегу,
Где яблоком пахнет и сливой,
И лампу, как солнце ручное, зажгу,
Чтоб думалось мне о счастливом:

О лете, о море, о свете тех стран,
Что я по открыткам лишь знаю.
И сладок для чувств этот самообман, –
Что, может быть, там побываю.

О чём же хорошем мне думать ещё? –
О хлебе насущном, о пище?..
О том, что судьба выставляет мне счёт,
А я перед нею, как нищий,

Слезу подавив, всё пытаюсь просить:
Подай хоть немного на старость
Здоровья, деньжат и любви – всех простить, –
Ведь жизни так мало осталось.

Ну, что тебе стоит, хромая судьба,
Немного отсыпать из Рога [76]…
Была бесполезной за счастьем ходьба,
И не умудрила дорога.