Борис Херсонский - Кабы не радуга

Руины цивилизации – как царствие внутри нас,
павшее при восстании мощных телесных масс.
Слой жировой возрастает по мере приближения холодов.
Детей приглашают к столу – ужин готов.

Ужин дымится, блюдо стоит на столе, еда
распластана по тарелкам, размазана, как всегда,
по грязной клеенке, крошки лежат на полу.
Се человек. Стекает кровь по челу.

Се человек, потерявший себя в других существах,
сбившийся с мысли, путающийся в словах,
зовущий маму, а мать – вот она, у подножья креста,
рядом с ней ученик, в отдаленье легионеров полста.

Соскребает Художник краску с неудавшегося холста.

До сих пор ей снится эта старуха и дом,
каким он был до ремонта: низкие потолки,
дощатый крашеный пол. Старуха ходит с трудом,
смотрит во все глаза во все уголки.

Желтым ногтем скребет по дну кастрюли, считает ножи,
ложки и вилки – дескать, воля моя.
Ишь, молодая, слова ей не скажи,
дождешься еще, будешь хозяйкой, змея!

В углу икона в киоте, в бумажных цветах и фольге.
Говорит Мария старухе: "Живи, хоть кого-то любя,
хоть ту же кошку, не думай о сыне как о враге!"
А старуха: "Молюсь тебе – и довольно с тебя!

Небось сама с невесткой не прожила и дня,
зажгут лампадку тебе на праздник, споют хвалу,
а ты и рада. Где уж понять меня
тебе, Пречистая! Вот, смотри, на полу

криво лежит ковер, на скатерти два пятна,
посуда не мыта с вечера, с пианино несколько дней
не вытирали пыль. И внучка с утра одна
бегает во дворе, хорошо хоть котенок с ней!"

вечная жизнь переписана набело без помарок
она состоит из больших площадей триумфальных арок
мы ее никогда не заслужим это подарок
потому что небо с землей давно миновали и море
обмелело исчезло или исчезнет вскоре
и останутся в воздухе крупные рыбы с тоской во взоре

дети на трехколесных велосипедах многочисленные
предметы

значенье которых забыто например сигареты
кент филип моррис баллистические ракеты
в которых мирный атом и подопытные собаки
вместе ждут сигнала атаки

вечность будет стоять на своем и молчать о своем позоре
не вступай с ней в спор она всегда побеждает в споре

Десять месяцев под землей в забое,
после смены – как мертвый, а отпуск – в запое,
раз в пять лет – санаторий, а там наверняка
подвернется какая-то баба – то ли
бухгалтер, то ли училка в вечерней школе,
разведенка или жена моряка.
Раз в десять лет на родину к маме: чистое поле,
река, деревушка, церковь – видно издалека.

Как-то раз повалили на площадь толпою,
и он со всеми, не хуже других, ногою
пинал мента – все пинали, и он пинал.
Потом все вокруг загорелось и сразу погасло…

Оказалось – подняли цены на мясо и масло.
По толпе стреляли солдаты. Но этого он не узнал.

набережная крепостная стена в постоянной осаде
превосходящими силами водными сколько ни строй
ресторанов не помогут ни пальмы ни скульптуры в аркаде
сколько ни ставь лотков сувенирных каждый второй
торгует раковинами или высушенными крабами в общем
трофеями в битве с водой за копейки скупают их
под водой тоже много наших но мы не ропщем
земля отдаст своих мертвых океан не отдаст своих

Перводвигатель неподвижен, но все приводит в движенье,
говорил Аристотель, светил повторяющееся круженье,
корабля безнадежное плавание и крушенье,
у прибрежных скал, погруженье обломков на дно
предначертано, предопределено.

И движенье любви неизбежно, неотвратимо,
только то и движется, что любит или любимо.
Только тот, кто не любит и не любим,
неподвижен, неколебим.

Тот, кто любит – себя умаляет, с неба на землю сходит,
глядит не наглядится, с возлюбленных глаз не сводит,
следит за ходом их мысли, за мерным биением жил.

А возлюбленные говорят: "Ты в себе любви не имеешь,
Тебе бы только смотреть, Ты любить не умеешь
или любишь свой собственный образ, который Ты в нас
вложил".