Уильям Блейк - Бракосочетание Рая и Ада. Избранные стихотворения и поэмы

Строгий Певец умолкнул, песни своей устыдясь,
в бешенстве бросил он
Арфу свою навстречу звукам ее — к вершинам,
а затем преломил
Пламенный остов ее о руины колонны и, молча
насупясь,
Прочь зашагал в больных и страшных своих
печалях по Кентскому долу.

ПРОРОЧЕСТВО
Князь пламенеет, Страж, у врат Альбиона
в шатре;
Пламя пылает; гроз в Америке гром загремел,
Души взрывая бдящих битвы мужей, а не спят
Вашингтон, Франклин, Пейн, Уоррен, Гэйтс,
Хэнкок и Грин. [50] Лидеры Американской революции.
Бреги кровавы Князь с высот Альбиона слепит.

Вашингтон молвил, хмур: «Отечество, взор
за моря
Кинь: в небе лук натянут и виснет тяжкая цепь;
Звеньев и звеньев ржавь со скал Альбиона сюда
Вьется: вязать народ Америки, души сушить,
Нурить главы, немоту несть, обездоливать дух,
Очи и ноги жечь, ремни сыромятны рукам,
Рабство — сынам и внукам, рабства и правнукам
гнет!»

Молвил могучий, смолк, и ветер завихренный
взвился,
Туча Востока вклочь, сам Князь Альбиона,
со скал,
Гневен, глядит драконом, ждет, пробудившись
во тьме,
Камнем ведет небесным власти пылающий круг;
Взор его, космы, плеч бугры, устрашающий глас
В ужас повергнуть чают Нового Света жильцов.

Тяжкие дыбит волны море меж наций войны,
Красные тучи, смерчи пламени мечет оно.
Недуг постиг Альбион. Обморок — Новый Свет!
Огнь
Пышет в Зените Неба! Кровь из артерий Судьбы.
Крови колеса — тучи — катятся чрез океан,
В тучах кровавых Чудо явлено гордое днесь:
Яростно! голо! Огнь, победно зажженный людьми!
Жаркий брусок железа — в кузне рожден Человек.
Гнев — его члены, страх — дыханье, неволя —
купель,
Может он сжечь дотла — не несущий света Огонь!

Мрачен Король Английский, Запад пугает его.

Англии Ангел, в Нише Ночи таящийся, зрит:
Ужас кометой высь объял, разрастаясь, — верней,
Красной планетой, попавшей под жернова комет.
Марс, ты был центр системы, в пленницы ты
залучил
Три планеты, покуда Солнце не оторвалось
От твоей красной мощи, Спектра огня, — и тогда
В красных лучах заалел Храм и загрохотал
Глас:
«Утро восходит, ночь уходит, и Стражи бегут,
Треснули гробы, ладан высох и саван истлел.
Голые кости, прах, поникший, казалось, навек,
Вспряли, проснувшись, — Жизнь дыханьем опять
в них вошла,
Сбросив победно цепи, узы и ядра тюрьмы.
Фабрик рабы, спешите — воля и поле вас ждут!
Небо очам откройте — воздух, и смех, и простор!
Сердцу велите (вздохи ведомы Горя ему,
За тридцать лет ни разу не улыбнулись уста)
Вскрыться навстречу жизни, где нет ни Врат,
ни Цепей,
Детям и женам чтоб надсмотрщика бич не грозил.
Пусть их не верят. Вера позже придет: не во сне
Все это. Песнь восторга грянет: „Исходом из тьмы
Солнце взошло, луна сияет в блаженной ночи,
Власть изошла — теперь не будет ни Волка,
ни Льва!“» [51] Лев и Волк — эмблемы британского могущества.
В грома раскатах смолк. Но Англии Ангел,
взбешен,
В Нише Ночной горит, рыча изгладавшимся
львом;
Вечный воитель кличет Змия: «Чудовищный Орк!
Ты ли раздор посеял, чая младенцев пожрать
Матери Энитармона? [52] Энитармона — эманация Лоса, его близнец, его жена, символ Красоты. Бес, Антихрист, Бунтарь,
Смуты Самец, Растлитель, Скот, Богомерзкая
Тварь,
Ангелу смеешь, Орк, в обличье ужасном
предстать?»

Ужас Живой в ответ: «Я змий, цепью скованный
Орк, [53] Орк предстает символом бунта, подобно библейскому Сатане или Змею на канадском стяге.
С древом обвенчан. Век тот кончился, этот —
будь мой!
Огненный смех Юрризен в заповеди превратил —
В десять своих заветом, — звезды в пустыню
впустив.
Ныне скрижаль сотру, религию брошу ветрам
Книжицей драной! Ха! никто не подымет листов:
Скрошатся те в песке, бесследно потонут в морях,
Цветом пойдут пустыни, моря омелеют в ручьи,
Радость в огне родится, крыша миров затрещит;
Будет святошам тяжко, Девственность вздумай
искать,
Кроме как в шлюхе, — срам девичий утратить
спешит
Дочь в колыбели, — ночью темной, безоблачным
днем.
Ибо Живое свято, и жизни желает Жизнь,
Скверны в Веселье нету, в Счастье сама Чистота:
Пламя планету жрет, но смертный — и тут
невредим,
Пламя ему потеха, бронзовой стала пята,
Бедра — из серебра, глава золотою и грудь!»

«Гряньте, фанфары! в бой, тринадцати ангелов [54] Имеются в виду английские властители тринадцати колоний в Новом Свете.
сонм!
Вечный Волчище взвыл! Взъярившийся Лев
возревел!
Демоны дерзки, чуя новый Америки чин,
Воют из бездн, трепещут — кожа в дубильне
ветров.
Нив не пожечь им, злаки тучные не засушить,
Плуг и мотыгу в порчь волшбой не ввести им
в ржавь.
Град не построить им, не вырыть под миром рва,
Сорным побегом хмеля поле не опустошить.
Ибо стоят на бреге страшные трое — я зрю —
Вашингтон, Пейн, Уоррен — в длинных одеждах
своих
Чада от молний пряча, — гневно пытают Восток.
Тучи мой взор затмили. Горе мне! — старческий
взор!
Гряньте, фанфары! в бой, тринадцати ангелов
сонм!
Тучи мой взор затмили! Смут Предводитель
сожрет
Небо Востока! Дьявол! Новорожденный! И Он,
В тучах и в тучах, брег Америки сгложет огнем,
Корчась в мученьях. О, ублюдок кровавый, не зря
Смерти очами зришь: Блудницыно лоно опять
Кругом пошло — теперь не попусту — вспять
времена!
Жрешь ты Отца, но здесь к тебе подбирается боль.
Гряньте, фанфары! в бой, тринадцати ангелов
сонм!
Мерзостный! Грязь рождена! Грех!
Где слеза хоть одна?
Млеко грудное где? Лишь пасть, да каменья
зубей,
Губы в крови; небеса ночь — колыбель Сатаны;
В тучах ты высишься, мать — простерта на берегу.
Гряньте, фанфары! в бой, тринадцати ангелов
сонм!
Вечный Волчище взвыл! Взъярившийся Лев
возревел!»