Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Прочь Ардашир уехал со слезами;
Он стал смотреть за шахскими конями.

Он думал: «Злобен сердцем Ардаван;
Нечестен — покарай его Йездан!»

Он деду написал письмо в обиде,
Исхода из беды своей не видя.

Все описал он, что произошло,
Как зло от низкой зависти пошло.

Прочел письмо Бабак и сокрушился,
Но никому он в горе не открылся.

Пошел и средь полночной тишины
Достал мешок динаров из казны

И, клятвенную взяв с гонца поруку,
Послал он тайно десять тысяч внуку.

Потом к себе дабира он призвал,
И так он Ардаширу написал:

«О юноша младой и неразумный!
Когда с царем ты ехал в свите шумной,

Ты с шахзаде поспорил… Почему?
Ведь ты — слуга; не ровня ты ему.

Премудрости ты высшей обучался,
Но, видно, глупым отроком остался.

Ты не хотел в чести близ трона быть.
Теперь царю старайся угодить.

Тебе в нужде я деньги посылаю.
Благоразумен будь! Благословляю!

Когда ты эти деньги проживешь,—
Пока я жив, — ты помощь вновь найдешь».

Верблюд с посланцем, старцем умудренным,
Предстал пред Ардаширом удрученным.

Прочел он, сердце ободрилось в нем,
И много мыслей зародилось в нем.

Он мудро с низким званьем примирился,
С конями на конюшне поселился.

В своем углу он разостлал ковры,
Затеял с утра до ночи пиры.

Презрел он время. Дни и ночи плыли,
А с ним — струна, вино, плясуньи были.

У шаха башня в крепости была;
Гульнар, рабыня, в башне той жила.

Под стать ей, луноликой, тонкостанной,
Был лишь расцвет весны благоуханной.

Шах всех дастуров старых отстранил,
Ей все ключи сокровищниц вручил.

Была раба Гульнар, — я лгать не стану,—
Дороже жизни шаху Ардавану.

На кровлю вышла раз Гульнар-луна,
Взгляд Ардаширу бросила она.

Ей улыбнулся Ардашир ответно.
И в сердце ей вошел он неприметно.

И дух ее безрадостный вскипел.
Когда закат туманный потемнел,

Зубец стены арканом обмотала
Гульнар. И тихо вниз спускаться стала.

Творцу миров молитву вознесла,
К конюшне царской дерзостно пошла.

Благоухая амброю и муском,
Прокралась между стойл в проходе узком,

К избраннику приникла своему
И голову приподняла ему.

Проснулся он; взглянул и видит: чудо!
Красавица!… Но кто она? Откуда?

Спросил: «Скажи, луна, откуда ты
Взошла над бездной бедствий и тщеты?»

Гульпар в ответ: «Я — шахская рабыня.
Люблю тебя! Я вся твоя отныне!

Когда захочешь, я к тебе приду
И скорбь твою от сердца отведу!»

Жизнь такова: пройдет столетье, миг ли —
Где муж, кого б несчастья не постигли?

Бабак — при жизни промыслом храним —
Скончался, место уступил другим.

Шах Ардаван, узнав про смерть Бабака,
Поник душой, предвидя бездну мрака.

Он с горя слег, когда, как с барсом барс,
Сцепились сыновья его за Парс.

И старшему, по древнему закону,
Царь отдал Парс, и войско, и корону.

Воспрянул тот, в литавры бить велел,
Войскам несметным в сборе быть велел.

Но омрачилось сердце Ардашира
Тем, что несправедлив владыка мира.

И в гневе он в душе своей решил:
«Довольно Ардавану я служил!

Ведь я не ведал, что его обидел!
За что же он меня возненавидел?»

И Ардашир себе сказал: «Бежать!»
А царь велел астрологов созвать.

О таинствах планет, о звездных силах,
О будущем державы вопросил их:

«Что предвещает вечный небосвод?
Кто сей престол после меня займет?»

Две ночи маги не сходили с башни,
Где был луны-Гульнар приют всегдашний,—

И третья ночь настала. Лишь тогда
Взошла на небо шахская звезда.

Гульнар, все споры звездочетов слыша,
Три ночи не спала, таясь под крышей.

Всем волхвованиям обучена,
Речей их тайну поняла она —