Хаким Фирдоуси - Шах-наме

В сердцах не отвергай совет толковый —
Дай сам теперь согласье на оковы!

Когда перед царем падешь во прах —
И дня, поверь, не проведешь в цепях!»

Дух светлый омрачился у Рустама,
Весь мир в очах затмился у Рустама:

«Связать себя позволю иль его
Убью — лишусь я счастья своего!

И то и это низко и презренно,
Позор мне вечный будет во вселенной.

Убью царя — свой дух живой убью.
А цепи? Цепи честь убьют мою…

Спор будет обо мне тысячелетний,
Позорные пройдут по свету сплетни:

Что с молодым Рустам не совладал,
Что молодой пришел, его связал…

И во вселенной все меня осудят,
И доброй славы обо мне не будет.

А если шаха я убью в бою —
Живую душу погублю свою.

И скажет мир: «Вот за одно лишь слово
Убил он властелина молодого!»

И тот позор не будет искуплен
Ничем!.. Злодеем буду наречен.

А если мне заутра пасть случится —
Забул погибнет и Кабул затмится,

Исчезнет Сама богатырский род,
И осмеет, забудет нас народ…

Нет! Все ж хоть отблеск памяти моей,
Я верю, не умрет в сердцах людей!»

И отвечал: «О царь прекрасноокий!
От слов твоих мои желтеют щеки:

Как говоришь ты много о цепях!
Беды тебе от них боюсь я, шах!

Пока мы препираемся в речах,
Иное решено на небесах.

Твой разум духи зла заполонили
И от дороги правды отвратили.

Ты сердцем чист и полон простоты,
Боюсь, коварства жертвой будешь ты!

Гуштасп, отец твой, стал подобьем дива,
Знать, не насытился судьбой счастливой.

Дела такие совершать велит,
Где гибель и сильнейшему грозит…

Гоняет сына по земному миру,—
Ум на тебя он точит, как секиру!

Он ищет: есть ли в мире муж такой,
Который устоит в бою с тобой

И поразит тебя рукой тяжелой.
Короны жаль ему и жаль престола!

Но тот, чья мысль дорогой зла пошла,
Сам для себя готовит сети зла.

В какую повергаешь скорбь меня ты,
О царь мой, ложью гибельной объятый!

Одумайся же! От вражды уйди,
Корысти от несчастия не жди!

Ты устрашись, о шах, творца вселенной!
Ты устыдись моих седин, надменный!

Непоправимого не совершай,
Печалью нам сердца не сокрушай!

Мы не нуждаемся в войне с тобою,
Нет жажды у тебя к вражде и к бою.

Ты послан волею — судьбы сильней,—
Дабы погиб ты от руки моей.

Пусть проклянут Рустама все языки,
Но на Гуштаспа грех падет великий!»

Внял гордый Руинтан его словам
И молвил: «Эй, прославленный Рустам!

Какого ты, хитрец, нагнал тумана,
Чтобы уйти от моего аркана!

Сейчас в свой дом ты воротись добром.
Что слышал здесь, открой в дому своем;

И приготовься к бою, как бывало,
Мне с нашим спором медлить не пристало.

Как встретимся мы завтра на конях,
Мир почернеет у тебя в глазах!

Узнаешь ты, что значит муж в бою,
Когда он поднял меч за честь свою».

Сказал Рустам: «Эй, ненасытный славой!
Коль так ты рвешься на майдан кровавый,

Тебя я под копыта повалю,
От гордости железом исцелю.

Внимал в народе я словам таким,
Что, мол, Исфандиар неуязвим,

Что от рожденья он бронзовотелый,—
Не ранят, мол, его ни меч, ни стрелы.

Как меч в руке увидишь у меня,
Услышишь топот моего коня —

Потом уже ни с кем не сможешь боле
Искать сраженья ты на ратном поле».

Смех по Исфандиаровым устам
Скользнул, когда закончил речь Рустам.

Сказал Исфандиар: «Эй, муж победы,
Как быстро ты вспылил из-за беседы!

Подумай: поутру в рассветный час
Не спор застольный ожидает нас.

Я не гора, мой конь не схож с горой,
Один, без войска, выйду я на бой!

Не будет грудь моя от стрел укрыта,
Один великий бог — моя защита,

Застонет твой отец, как булаву
Обрушу завтра на твою главу.