Льюис Кэрролл: Фантасмагория и другие стихотворения

Я буду очень удивлен,
Что кто-то съест на ужин
Омары, яйца, дичь, бекон,
И вслед за этим мерзкий сон
Им будет не заслужен.

Мэр, кстати, толст. Его размер
Себе представить жутко,
И мы считаем, например,
Пусть он над нами трижды мэр,
Но — подданный желудка.

Меня хотело большинство
Избрать, поверьте мне вы,
Но Мэром выбрали его,
Поскольку более всего
Его боялись гнева.

Толстяк, лишь выбор был решен,
Счастливый до предела,
К монарху мчался на поклон.
Две мили для таких, как он, —
Нешуточное дело.

Он так спешил, что весь камзол
В грязи был и измят, но
Немедля в рыцари возвел
Его Король, смеясь, что, мол,
Он вовсе не запятнан».

«Здесь доля грязной шутки есть!
Тут надо быть готовым,
Сказал бы Джонсон, что невесть
Кто может к вам в карман залезть, —
Я уточнил, — за словом».

«Но не Король…» — Фантом сказал.
В ответ я в речи пылкой
Контраргументы выдвигал,
Однако призрак мне внимал
С презрительной ухмылкой.

Я закурить решил, едва
Все доводы иссякли.
Изрек он: «Про свои слова
Сказав, ясны как дважды два,
Смеялись вы, не так ли?»

Он на меня смотрел змеей,
Сказал я: «Нет причины
Мне скептицизм отвергнуть свой,
Чтоб вдруг признать, что мы с тобой
Во мнениях едины».

Я кротко ждал. «Изречено, —
Вскричал Фантом, — отлично!
Спор разрешить пора давно:
У нас со-мнение — одно,
А мнение — различно».

Как тот, кто терний не боясь,
Впервые шел к вершине,
То оступаясь, то стремясь
Принять иную ипостась,
Свой долг отдав гордыне;

Кто, раз вступив на тяжкий путь,
Не смел свернуть с дороги
В слепой надежде отдохнуть,
Преодолев когда-нибудь
Ущелья и отроги;

Кто даже брань произносил,
Как будто заклинанья,
Но путь наверх не прекратил,
Хотя уже не стало сил,
И нервов, и желанья;

Кто на заветный пьедестал,
Венчающий вершину,
Нетвердой поступью вступал;
Кто каждый раз лицом встречал
Удар, разящий в спину;

Кто, совершив неверный ход,
В бреду полузабвенья
Скользил с заоблачных высот,
Чтобы закончить свой поход
В начале восхожденья.

Так правоту свою внушить
Пытался я Фантому,
Стремясь в немыслимую нить
Все доводы соединить
От одного к другому.

В конце концов, чтоб вышел прок
И все на место встало,
Все то, что знал я назубок,
Я в форму аксиом облек
И начал путь сначала.

Со слова «сле-до-ва-тель-но»,
О строгости радея,
Я начинал все фразы, но
В своих сужденьях все равно
Блуждал, не зная, где я.

Он молвил: «Что еще за вздор!
Речь ваша бестолкова!
Остыньте! Кончен разговор!
Нет, не встречал я до сих пор
Посмешища такого.

Я знал субъекта вроде вас
Как раз такого склада.
В разгаре спора как-то раз
Швырял он туфли в гневе». «Да-с, —
Сказал я, — Это ж надо!»

«Еще бы! Даже вы могли б
Решить, что я ошибся.
Но мне известен этот тип,
Как то, что ваше имя Тиббс».
Я проворчал: «Не Тиббс я».

«Не Тиббс?» — Ответ его поблек
На тон или полтона.
«Что здесь такого? — Я изрек. —
Я Тиббетс». «Тиббетс?» «Лишний слог!»
«Так вы НЕ ТА ПЕРСОНА!»

Он в подтвержденье этих слов
Чуть не разнес мой столик.
«Вы, повелитель всех ослов,
Мне не могли в конце концов
Сказать все раньше, что ли?

Пройти четыре мили сквозь
Дожди во мраке ночи,
Выходит, даром мне пришлось?
И все сначала? Гнев и злость
Мне застилают очи!

Молчите!» — Крикнул он, когда
Я начал извиненья.
«Разве такой, как вы, балда,
Столь бестолковый иногда,
Достоин снисхожденья?