Генри Лонгфелло - Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Я вижу: голый красавец гигант плывет через морской водоворот,
Его темные волосы сделались гладкими и плотно прильнули ко лбу, он с силою вскидывает смелые руки и хочет вытолкнуть себя ногами прочь,
Я вижу его белое тело и его бесстрашные глаза,
Ненавистны мне эти быстрые волны, что сейчас разобьют его головою о скалы.

Что вы делаете, волны-бандиты?
Неужто вы убьете смельчака и гиганта — убьете в расцвете лет?

Долго он не сдается и борется,
Он весь в синяках, его бьет и калечит, но он держится, покуда есть сила,
Бешеные волны запятнаны кровью, они несут его прочь, и мнут, и швыряют его,
Они несут его прекрасное тело по кругу, снова и снова оно налетает на скалы,
Быстро они уносят из глаз этот доблестный труп.

Ледяной ураган, словно бритвами, врезается в берег, пушечный залп возвещает крушение,
А потом утихает буря и выходит луна, барахтаясь в зыби морской.
Я гляжу — вон беспомощно бьется корабль, слышу треск — он налетел на скалу; слышу, люди завопили от ужаса, вопли становятся глуше и глуше.
Я не в силах помочь, мои пальцы сжимаются в судороге,
Я могу лишь кинуться к волнам, пусть они обольют меня и замерзнут на мне.

Я вместе с толпою, мы ищем, — ни одного не прибило живого.
Утром я помогаю подбирать мертвецов и складывать их рядами в амбаре.

Вот что рассказала мне мать, сидя как-то со мной за обедом,
О той поре, когда она была девочкой и жила в старом родительском доме.

К старому дому ранним утром пришла краснокожая скво.
На спине у нее была вязанка того камыша, из которого плетутся для стульев, сиденья,
Ее волосы, густые, прямые, блестящие, жесткие, черные, наполовину закрывали ей лицо,
Ее поступь была упругой и легкой, а в голосе была неизъяснимая прелесть.

Моя мать с изумлением и радостью глядела на эту незнакомую женщину,
Глядела на дивную свежесть лица, на полные, гибкие руки и ноги;
Чем дольше глядела моя мать на нее, тем сильнее влюблялась в нее,
Никогда до той поры не видала она такой удивительной красоты и чистоты.

Она усадила ее на скамью к очагу, она стала готовить ей пищу,
Работы она ей не дала, но она дала ей память и любовь.

Скво пробыла у нее целый день и ушла незадолго до вечера.
Моей матери так не хотелось, чтобы она уходила,
Всю неделю она думала о ней, она ждала ее долгие месяцы,
Много лет она вспоминала ее и в летнюю и в зимнюю пору,
Но краснокожая скво не вернулась, и больше ее в тех местах не видали.

Подумай о времени — обо всем, что было,
Подумай о сегодняшнем дне и о веках, которые придут за ним.

Задумывался ли ты, что и ты не вечен?
Не страшила ли тебя мысль о могильных червях?
Не боялся ли ты, что будущее — ничто для тебя?

А вдруг сегодняшний день — ничто? Вдруг бесконечное прошлое — тоже ничто?
Если будущее — ничто, то и они звук пустой.

Подумай, так же вставало солнце на востоке, а мужчины и женщины были живыми и подвижными, существовали во плоти, и все вокруг было живым,
Подумай, было время, когда ни ты, ни я не видели, не чувствовали, не думали, не участвовали в жизни,
Подумай, теперь мы живем и участвуем в жизни.

Не проходит ни дня единого, ни минуты и ни секунды, чтобы не появился на свет человек.
Не проходит ни дня единого, ни минуты и ни секунды, чтобы кто-то не умер.

Тянутся тошные ночи, а за ними тошные дни,
Но наконец позади бесконечные дни в постели,
Врач долго молчит, но вот его молчаливый и многозначительный взгляд отвечает на твой вопрос,
Дети торопятся, плача, послали за братьями и сестрами,
Ненужные больше лекарства стоят на полке (в каждой комнате запах камфары),
Верная рука живого человека не отпускает руку умирающего,
Ты целуешь холодеющий лоб, едва прикасаясь к нему искривленными губами,
Но вот прерывается дыхание, перестает биться сердце,
Тело вытягивается на постели, и живой человек глядит на него,
Труп так же осязаем, как тело живого человека.
Живой человек смотрит на мертвеца,
Потом отводит свой взор и медлит недолго, затем, чтобы еще раз внимательно взглянуть на труп.