Генри Лонгфелло - Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Подумай только — мысль о смерти нерасторжимо связана с мыслью о материи,
Подумай о чудесах земных, о городах и поселках и обо всех тех, для кого важно нечто, что не взволнует нас.

Представь, с каким рвеньем мы строим свои дома,
Подумай о том, что другие их будут строить с таким же рвеньем, а это нас не взволнует.

(Я видел, как человек строил дом, который ему прослужит всего лишь семьдесят лет, восемьдесят от силы.
Я видел, как другой человек возводил дом, который прослужит ему, может быть, чуть подольше.)

Черные тени ползут, покрывая всю землю, — их движение бесконечно, — это тени смерти,
Тот, кто некогда был президентом, умер, и тот, кто сегодня президент, несомненно, умрет в свой срок.

А вот воспоминание о судьбе обычной,
О том, как живут и умирают рабочие,
Одинаково, хотя каждый по-своему.

Всплески холодных волн у причала, лед и шуга на реке, грязная кашица в лужах,
Серое, холодное небо над головой, меркнущий свет короткого декабрьского дня,
Похоронные дроги и экипажи следом, хоронят старого бродвейского кучера, почти вся процессия — кучера.

Мерным и твердым шагом направляются они к кладбищу, под похоронный звон.
Миновали ворота, остановились у свежевыкопанной могилы, живые люди сходят с экипажей, снимают гроб,
Гроб плывет на руках, его опускают и устанавливают в яме, кладут кнут на крышку, быстро засыпают могилу,
Выравнивают бугор заступами — тишина,
Минута молчания — все неподвижны — дело сделано,
Благопристойно он похоронен — что можно сделать еще?

Он был неплохим парнем, собой недурен, вспыльчив, любил крепкое слово,
Готов в огонь и воду за друга, не прочь был приволокнуться, играл, ел вволю и пил вволю,
Знавал лучшие времена, но стал сдавать под конец, заболел, друзья пустили шапку по кругу,
Умер он сорока одного года от роду, это его хоронили.

Путь свободен, фартук, рукавицы, дождевик с капюшоном, ремень, тщательно выбранный кнут,
Хозяин, дежурный, выпускающий на линию, начальник станции, кто-то бездельничает за твой счет, ты бездельничаешь за чей-то счет, бегущая вперед дорога, люди остаются позади.

Удачный денек, неудачный денек, хорошая выручка, плохая выручка, отъезд и прибытие, ночные возвраты на станцию,
Подумай, как это знакомо и близко всем другим кучерам, но тебя их судьба нисколько не взволнует.

Рынок, правительство, заработок, подумай, сколько дней и ночей ты потратил, размышляя о них,
Подумай только, рабочие будут жить тем же самым, а нас это мало взволнует или не взволнует совсем.

Грубыми или утонченными — какими бы ты ни считал зло и добро, подумай лучше об огромной разнице между ними,
Подумай, что разница эта будет существовать для кого-то, а мы с тобой будем лежать за ее пределами.

Подумай, сколько на свете радостей,
Предаешься ли ты развлечениям в городе? Или поглощен бизнесом? Или же собираешься выдвинуть свою кандидатуру? А может быть, тебе утехой жена и семья?
Или же мать и сестра? Или же дом и хозяйство? Или прекрасное бремя материнства?
Все уплывает помалу, и мы с тобой уплываем,
И наступит тот день, когда нас ничто не взволнует.

Ферма, доход, урожай — как поглощен ты всем этим,
Подумай, останутся фермы, доходы и урожаи, но для тебя какое это будет иметь значение?

То, что обещает будущее, — хорошо; и то, что сейчас, — хорошо.
Волноваться жизнью прекрасно и успокоиться в свой срок также прекрасно.
Домашние радости, ежедневная работа, бизнес, строительство домов — все это не иллюзия, все имеет вес, форму и свое место,
Фермы, доходы, урожаи, рынки, заработки и правительства — тоже не иллюзия,
Разница между добром и злом — отнюдь не заблуждение,
Земля — не звук пустой, человек, его жизнь и вещи, сопутствующие ему в жизни, — все хорошо продумано.
Нет, ты не брошен на произвол судьбы, уверенно и надежно ты сам строишь ее,
Ты сам, ты сам, ты сам, отныне и вовеки.

Не для того произведен ты на свет матерью и отцом, чтобы стать прахом, но для того, чтобы стать Личностью,
Не для того ты рожден, чтобы стать человеком нерешительным, но чтобы принимать решения,
Зерно личности долго созревало в тебе и наконец взошло и обрело форму,
Отныне и навсегда ты в безопасности, что бы с тобой ни случилось.