Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

Но должен ехать я в Добжин из чувства долга, —
Ведь шляхте без меня и надурить недолго!
Прощай, любезный брат! И если суждено мне
Не встретиться с тобой — меня с любовью вспомни, —
Доверил все тебе. Когда ж война случится,
Кончай, что начал я, и помни — ты Соплица!»

Монах отер слезу, накрылся капюшоном,
И ставни растворил он с шумом приглушенным,
В окошко выпрыгнул и побежал с пригорка.
Судья один сидел и долго плакал горько.

Тадеуш постучал и, подождав немного,
С поклоном дверь раскрыл и замер у порога.
«Мой дядя! — он сказал. — Немного дней в именье
Гостил я, и они промчались как мгновенье!
Но хоть недолго я с тобою пробыл вместе,
А должен уезжать, зовет меня долг чести.
Уеду тотчас же, отсрочка ни к чему мне,
Мы Графа вызвали, и было бы разумней
К барьеру сразу стать, как мы того хотели,
Да только на Литве запрещены дуэли.
В Варшавском Княжестве такого нет порядка,
Граф — фанфарон, но он не робкого десятка!
И не захочет он избегнуть нашей встречи,
Сразимся с ним, а там — Лососна недалече, —
Переплыву ее, соседний берег рядом,
И повстречаюсь я с повстанческим отрядом!
Отец мне завещал сражаться за свободу,
Хоть завещание и кануло, как в воду!»

«Что больно прыток ты? — спросил шутливо дядя. —
Юлишь передо мной, в глаза мои не глядя,
И путаешь следы, как хитрая лисица.
Мы Графа вызвали, и надлежит с ним биться,
А только спешки нет в кровавом поединке,
Сперва приятелей отправим по старинке
Для объяснения. Граф извиниться может,
Под нами не горит. Не то тебя тревожит!
Вот разве что другой отсюда гонит овод?
К чему же хитрости? Представь правдивый довод!
С младенчества тебе отца я заменяю
И хоть не молод сам, но юность понимаю!
Мизинчик мне шепнул вчера, что не зеваешь
И с дамами уже ты шашни затеваешь!
Что делать? Молодежь влюбляться стала рано.
Тадеуш, не таись, откройся без обмана!»

Тадеуш прошептал: «Все правда, но другую
Причину, дядюшка, открыть вам не могу я.
Признаться, поступил я сам неосторожно…
Ошибка! Но ее исправить невозможно!
Не спрашивай меня, я не скажу ни слова,
Но должен сей же час покинуть Соплицово!»

«Ну, — дядюшка сказал, — любовная размолвка!
Ты чувствовал себя вчера не очень ловко,
На панну искоса глядел, она молчала.
И кислой миною твой каждый взгляд встречала.
Все это глупости! Когда полюбят дети,
То ссорам нет числа. Забавны ссоры эти!
То дети веселы, а то, глядишь, суровы,
Бог весть из-за чего друг друга грызть готовы,
Врозь по углам сидят, самим себе не рады,
И разбегаются и ссорятся с досады.
Когда произошла у вас такая ссора,
Придется потерпеть, найдется выход скоро,
Берусь уладить все любовные невзгоды,
Сам через них прошел я в молодые годы.
Во всем признайся мне, и дам я обещанье, —
Услышишь от меня ответное признанье».

Тадеуш отвечал, в глаза ему не глядя:
«Не стану я скрывать, понравилась мне, дядя,
Паненка Зосенька, ее я видел мало,
Всего два раза лишь, но в душу мне запала!
А дядя сватает мне девушку другую, —
Дочь Подкомория взять в жены не могу я.
Красавица она, но все же, ваша милость,
Как сердцу изменить, что Зосею пленилось!
С другою было бы венчаться мне нечестно.
Уеду лучше я. Надолго ль — неизвестно!»

Но дядя речь прервал: «Ого! Пример особый,
Когда любовь бежит возлюбленной особы!
Не стоит уезжать, придет на помощь дядя, —
Сам Зосеньку хочу тебе посватать, Тадя! —
Чего ж не прыгаешь? Не радуешься, верно?»

Тадеуш отвечал: «Добры вы беспримерно!
Но не поможете своею добротою,
Затея ваша все ж окажется пустою;
Ведь Зоей не отдаст мне пани Телимена!»
«Попросим, коли так».
Но юноша мгновенно
Ответил: «Знаю я, что здесь бессильны просьбы
И что без ссоры с ней у нас не обошлось бы!
У вас я, дядюшка, прошу благословенья
И с ним отправлюсь в путь тотчас, без промедленья!»

Ус закрутил Судья и отвечал сурово:
«Я вижу, ты правдив и не солгал ни слова:
То поединок был, а то любовь святая!
Отъезд и дальний путь — уловка непростая!
Ты шалопай, болтун, и лгал ты страха ради!
Где был позавчера? Ну, отвечай-ка дяде!
Зачем ты по двору в глухую темь шатался?
О хитростях твоих давно я догадался!
Тадеуш, если ты смутил сердечко Зоей
И нету совести в тебе, молокососе,
Заранее скажу — проделка не удастся,
И с Зосей прикажу тебе я обвенчаться!
Пускай под розгами, но станешь на ковре ты! {327}
О верности твердил, так выполняй обеты!
Коварству потакать, поверь мне, я не стану
И уши надеру дрянному донжуану! —
Сегодня целый день я не имел покоя,
А на ночь от тебя выслушивать такое!
Ступай-ка лучше спать! Тебе не отвертеться!»
Тут Возного позвал, чтоб он помог раздеться.