…Где жил чухонец… — Финны, по-русски называемые чухонцами или чудью, жили на болотистых берегах Невы, где впоследствии был основан Петербург.
…Свозили лес и камень подобротней. — У многих историков можно найти описание основания и строительства Петербурга. Известно, что жителей для этой столицы свозили насильно и что более ста тысяч их погибло во время ее постройки. Гранит и мрамор доставлялись морем из дальних краев.
…Единой церкви соблюдать устав — Вероисповедания, отпавшие от католической церкви, пользуются особым покровительством в России прежде всего потому, что представители их с легкостью переходят в греческую веру, следуя примеру немецких князьков и принцесс; а затем и потому, что пасторы являются лучшей опорой деспотизма, внушая людям слепое послушание светской власти, даже в делах совести, за решением которых католики обращаются к церкви Известно, что аугсбургское и женевское вероисповедания по указу прусского короля соединились в одну церковь.
…И пар валит из бледных губ столбами… — Выходящий изо рта во время сильных морозов пар имеет вид столба, высотою часто в несколько локтей.
…Воздвигла монумент Екатерина… — На памятнике Петра имеется надпись: «Petro Primo Catharina Secunda» [ «Петру Первому Екатерина Вторая»].
…И упадает в северной столице. — Этот стих переведен из одного русского поэта {228} , имени которого я не помню.
… И нет ему на том пути преграды. — Колоссальный конный памятник Петра и статуя Марка Аврелия, находящаяся в Риме в Капитолии, описаны здесь верно.
…Гвардейский конь солдатского ценней… — Кони русской кавалерии очень красивы и дорого стоят. За солдатского гвардейского коня платят часто несколько тысяч франков. Взрослого человека высокого роста можно купить за тысячу франков. Женщин во время голода в Белоруссии продавали в Петербурге по двести франков. Со стыдом следует признать, что некоторые польские паны в Белоруссии поставляли этот товар.
… Тарантул, вдруг настигнутый врагом … — Тарантул — род больших ядовитых пауков, водящихся в степях южной России и Польши.
Так на ином заправском арлекине // Побольше пестрых насчитаешь блях… — Российских орденов разных классов, в том числе царских вензелей и так называемых «пряжек», получаемых за выслугу лет, насчитывается до шестидесяти. Иной раз на одном мундире блестят двадцать знаков отличия.
…Не сляжет он, не всадит в горло нож … — Не столь давно один из придворных чинов зарезался, потому что на каком-то дворцовом торжестве ему было отведено более низкое место, чем это полагалось по иерархии. Он был Вателем чиновничества {229} .
…Отхлестывает кнутиком дитя . — Портрет наследника цесаревича можно видеть в петербургской картинной галерее Эрмитажа. Художник, англичанин Доу {230} , изобразил его ребенком в гусарском мундире с хлыстом в руках.
Олешкевич — художник, известный в Петербурге своею добродетелью, глубокими познаниями и мистическими пророчествами. См. его некролог {231} в петербургских газетах 1830 года.
«Конрад Валленрод»
Пан Тадеуш
Перевод С. Мар (Аксеновой)
Или последний наезд на Литве
Шляхетская история 1811–1812 годов
В двенадцати книгах стихами
{232}
Возвращение панича . — Первая, встреча в комнатке, другая за столом . — Тонкие рассуждения Судьи об учтивости . — Политичные замечания Подкомория о модах . — Начало спора о Куцем и Соколе . — Сетования Войского . — Последний Возный трибунала . — Взгляд на тогдашнее политическое положение Литвы и Европы.
Отчизна милая, Литва! Ты как здоровье,
Тот дорожит тобой, как собственною кровью,
Кто потерял тебя. Истерзанный чужбиной,
Пою и плачу я лишь о тебе единой.
О матерь божия, ты светишь в Острой Браме,
Твой чудотворный лик и в Ченстохове с нами,
И в Новогрудке ты хранишь народ от бедствий,
Да ты ведь и меня спасла от смерти в детстве {233} !
(Благодаря твоей божественной опеке
Я поднял мертвые, сомкнувшиеся веки
И сам сумел дойти до твоего порога,
За исцсленье сам благодарил я бога.)
Ты нас на родину вернешь, явив нам чудо,
Позволь душе моей перелететь отсюда
К лесам задумчивым, к зеленым луговинам,
Бегущим к Неману по склонам и долинам.
К полям расцвеченным, как будто бы расшитым
Пшеницей золотой и серебристым житом,
Где желтый курослеп в гречихе снежно-белой,
Где клевер покраснел, как юноша несмелый,
Все обвела межа своим простым узором,
И груши тихие кой-где стоят дозором.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу