яшка казанова - стихи

от записки в глазах – рябь.
электронной латиницы ртуть
с жидким запахом октября
почему-то застряла тут.

как в ботинке камушек, как
заусеночка на большом.
откровенно горит щека:
поминай меня лихом. шелк

электронных твоих фраз
намотаю на пальчик. как?
как получится. как раз –
и запуталась. в женихах.
2002/03/19

я раньше любила – как пахнет мама;
и тосковала по ней до визга.
трясусь в прохладном трамвае марта,
на зыбком поручне птицей висну.

я не привыкла к москве. и это
диагноз тихой периферии.
ну, нате строчку (толкаю enter):
перины, рифы, ревмиры, риги...

...регаты, ривкины, ревматизмы,
ребята с фигами по карманам...
на зыбком поручне птицей висну,
а крыльев мало и корма мало,

и крошки солнечные с бордюра
сметает дворник тугой метелкой.
я раньше многих любила. дура
была. а стала обычной теткой.
2002/03/19

забавно: раз не накрасишь рот,
и сразу спрашивают – больна?

ребенком теплых чужих широт
небо валится в пальцы нам.
сахарное, черт подери,
а раскусишь – по нёбу лед...,
но другого способа – что внутри? –
я еще не усвоила.
2002/03/20

память ласковей песка:
завитки твоих истерик
льнут покорно, мягко стелют –
жалко бить, но жестко спать
на тебе. твой бледный рот
пахнет обморочным зноем,
выбирая имя «зоя»...
я люблю его нутро,
чуть поджаренное криком,
чуть понеженное мной,
теплое, как воздух крита
золотой и жестяной.
пьяное от саперави,
от слюны другого рта...

так целуются пираньи:
жжет гортань.
2002/03/28

еще немного – я стану влюбляться в утра,
в прожорливый запах кофе, в плач младенца соседки,
в выстрелы солнца по окнам, в удары метлы по урнам,
которые чистит выносливый дворник, во всех их
звенящие писки. в ворчанье мамы за стенкой,
в твои полусонные бредни, в мои кошмары.
и снова, черт подери, в плач младенца соседки,
и, знаешь, наверное, в сладенький запах шмали.
я буду влюбляться в женщин, в мужчин и даже
в мобильный звонок за которым живет твой уставший голос;
в меня непокинувших – раз, и – два – в меня покидавших,
но после вернувшихся – три. в откровенно-порнушно-голый
лес, недовесенний. и этим особенно мерзкий
мне, урбанистически-гибкой даже на шпильках.
и, все же влюблюсь в гостиничный одноместный
с видом на небо.
2002/03/29

я безусловно нарасхват:
курили, пели, танцевали...
одышливо ебет москва
раскрытый рот провинциальный.

мой третий год столичных благ =
дрессура в точке совершенства.
так каждой бляди сладок блат,
как мне – иллюзия ижевска:

дурацкий заводской пейзаж
с осколком дыма на багете.
я выйду вон. я выйду замуж.
пойдут пеленки, сопли, дети,

любовники. и даже – дамы
легко сразятся на дуэли
из-за меня. не ожидала?
прости. зверею. надоели

рабочие часы разлуки –
я кожей помню твой подшерсток.
смешно разглядывать под лупой
пейзаж дурацкого ижевска.
2002/04/02

сердце на сотни ударов рваное –
горстью бери, рассовывай по карманам его;
разбрасывай, как монетки туристы, в воду...
да, и прости, что я так долго вою.

никак не могу успокоиться – нервы
шалят, шалавы. потому что весна? наверное.
коньяк тает на языке, разламывается в жилах
на утренние истерики. ты не заслужила их.

самострелом – в висок: пах! глупые, юные
мальчики мрут. их ладошки собой убаюкивают
женщины в черном, весенним горем намазанные
иконоподобно. недолюбленные, недоласканные

женщины в черном. и я содрогаюсь от мужества –
отдернуть дуло.
2002/04/05

а я отпускаю тебя, как воздух
при выдохе. как ребятенок – детство.
мне стало странно ютиться возле
тебя. вероятнее, слово «тесно»
здесь будет уместнее, если только
учесть бумеранговость каждой фразы.
уже не шепчется мне «постой-ка!
подол испачкался мелом...» – «разве?»
и затяжной поцелуй навылет
выходит горлом, стихуем, жаром.
уже без вальса, уже на вы, и
кому-то пятому снится жанна.
2002/06/11