яшка казанова - вы е бон

смела. мудра. дьявольски синеглаза.
сама в себя влюбляюсь до одуренья!
но вот в какую-то веночку мягко воткнулась игла, за
ревность ответственная: выиграла в лотерею?
случайно попала в нежное нужное русло?
целилась долго и получила бонус
в качестве женщины нервной, немножко грустной?

кусаю губы, изображая бодрость,
и рассыпаюсь в шутках, и грею ужин,
и удобряю каждое слово граппой.

ах, снова рубашка мягче, а брюки уже.
ах, хочется снова горло себе расцарапать
в попытке исторгнуть этот нелепый яд.

я мало сплю. слегка темнеют веки,
и цвет лица фарфоровый. декабрь.
свиданья в 7 утра на рыжей ветке.
прошу тебя – не пользуйся духами.
оставь свой запах солнечного сланца
припухшей верхней и пушку над нею.

в полупустом вагоне целоваться,
молясь о перегонах подлиннее;
дыханьем согревать твои ладони;
подмигивать бомжам, глядящим косо...

на рижской тайно помечтать о доме.
и отпустить тебя. на третьяковской.

твой упругий живот пахнет спелым медом гречишным.
я влюблена, как девчонка. и горяча. как мальчишка.

из буков так просто складывается счастье...

вот например: «а я уже дома!» или
«полгода прошло, дорогая, давай встречаться» –
встречаемся так, будто не уходили
в разные стороны, в разные комнаты мира.
или ещё: «мы приземлились. здравствуй».

так просто... словно корочку хлебную надломила,
и теплый запах мгновенно укутывает пространство
в себя.

беспощадна. ревнива. вгоняешь в меня пальцы перчёные.
– ну что, печёт?
– ещё бы!
– ах ещё!?
и – по новой: глаза твои дикие, акробатика моя, извращённое
ощущение времени /минута – за час/, губы, от поцелуев чёрные...

пять пропущенных вызовов. такси. лифт. поправляю причёску спешно. оправданья никчёмные.
пощёчина. слёзы. «пошла ты к чёрту!»
ухожу.

машка, ты скучаешь по его щекам небритым,
по его тридцатнику свежему, по его постоянным трипам,
по его умению в девочку тебя превращать
и лечить шутками твою мигрень, не дожидаясь врача.

а она скучает по пледу, которым я неизменно кутала её ступни,
по пробуждениям от моих губ, по ангелу на метле и по черту в ступе,
по пустой съёмной норе, щедро сдобренной стингом,
и ещё по чему-то во мне, чего я пока не постигла.

вы обе скучаете. обе, вот так скучая,
нюансы тоски обсуждая за еженедельным чаем,
делитесь друг с другом ощущениями. и табаком
делитесь тоже, курить выходя на балкон,
плечики пряча в толстые свитера.
голоса приглушаете, если хочется заорать.
затягиваетесь глубже, когда дышать уже нечем,
веря в силу вот этих дымчатых обручальных колечек.
цепляетесь друг за друга, нуждаясь в сторонней силе,
чтобы признаться – вы обе нас упустили.

не отпустили, не выпустили, не вырастили, увы.
просто – не удержали. не смогли удержать. нас. вы.

да дам я, дам!
каждой из вас – дам!

два зёрнышка кардамона в утреннем кофе, внезапное путешествие в амстердам,
жаркая ебля в сандаловых туалетах, после – ни к чему не обязывающая еда...
да?

и всякая смотрит внимательно. будто спрашивает: когда?

а на октябрьской всегдашняя мясорубка...
держусь за поручень – неуклюжа и косорука –
как за соломинку: в какой бы коктейль воткнуться?
женщины в пёстрых беретах и в шубах куцых
берут эскалатор приступом, отсекая
меня, как аппендикс. такая я и сякая,
и никудышная, и слишкомумныестали
смотрю на них, ресницы не опускаю.
смотрю до рези в глазах, до желанья сморгнуть слезинку
на женщин в платках цветастых, в пальтишках зимних,
толкающихся со страстью такой, что впору
пускать её на другие баталии.

куда ни плюнь: любой – то король, то царь,
на завтрак эти планеты движет, на ужин – те!