Константин Ваншенкин - Прикосновенье

А город, струя свою речь,
С такою картиною сжился:
Мальчишка с кудрями до плеч
И девочка, вбитая в джинсы.

Надеюсь, что эти стихи
Прочтут через некие годы,
Увидев в оконце строки
Превратности нынешней моды.

В разгар весны, мучительный разгар,
Мужчина все же выдержит удар.

Лишь слабо дрогнут краешки ноздрей,
Лишь мир на миг увидится острей.

Но ты, мой бедный паинька, юнец,
Тебе сейчас действительно конец.

Идет она — прекрасная, хоть плачь,
Коленями расталкивая плащ.

Но взглядывает он — и ничего.
Она проходит около него.

А он под этой высью голубой
Товарищами занят и собой.

Луч, вдетый в скважину замка,
Как будто нить в ушко иголки,
В конце кудрявится слегка,
И волоконца эти колки.

Как за окном капель звонка!
Как мысль густа на книжной полке!..

Потом и девичье ушко
Чуть-чуть зардеется от света.
На сердце просто и легко.
И ощутимей взгляд соседа.

Противоречие меж музыкой и словом,
Меж просекою, брезжущей в окне,
И маленьким пейзажиком лиловым,
Заранее висящим на стене.

Противоречие меж мыслимым пределом
И гранью, обрывающей наш след.
Противоречие между лицом и телом
У девушки в ее шестнадцать лет…

Чуть свет, на третьем этаже,
В начале нового квартала,
Совсем замаявшись уже,
Надсадно девочка рыдала.

Не тем тревожила всерьез,
Что плачет, этого не пряча,
Не бурной дрожью этих слез,
А продолжительностью плача.

Вдруг замирала в тишине,
Казалось бы, уже окончив,
И в это верилось вполне,
Поскольку детский нрав отходчив.

Но лишь стихала, чтоб опять
Рассветной будничною ранью
Побольше воздуху вобрать
Для следующего рыданья.

Долговязая, тянись,
На сомненья невзирая, —
Головою прямо ввысь,
Где листва блестит сырая.

Долговязая как вяз,
А не как тюльпаны в вазах.
Уважают нынче вас,
Молодых и долговязых.

Не стесняйся, что длинна,
Даже если влюблена,
А избранник чуть пониже.
Принимай и то в расчет,
Что и он еще растет,
Чтобы стать к тебе поближе.

С гребня роста своего
Улыбнись кипенью сада
И не бойся ничего.
Лишь сутулиться не надо.

С закадычной подружкою в паре
Танцевала свободней она,
А сейчас, когда вел ее парень,
Чуть в движеньях была стеснена.

Посредине веселого роя,
В толчее они были одни.
На других натыкаясь порою,
Словно вдруг пробуждались они.

Люди смотрят — обоим казалось.
У него над губою пушок.
Даже бритва еще не касалась
Этих чистых мальчишеских щек.

Над кипеньем районного сада
Осень пышных не тронула куп,
Как еще не коснулась помада
Этих пухлых девических губ.

Где плывут облачка живые,
Где ромашковый бьется вал,
Парень в жизни своей впервые
Робко девушку целовал.

Обронила в траву заколку,
Поискала и не нашла,
Ухватила коня за холку,
Улыбнулась уже с седла.

— Не спеши! Погоди немного!.. —
Молча глянула на него
Покровительственно и строго,
Будто не было ничего.

В синем море дневного света,
Что до боли глаза слепит,
За холмами растаял где-то
Убывающий стук копыт…

Мотивы подбирая,
Сбивался иногда,
Немного подвирая,
Но это не беда.

Как взятый на поруки,
Был крепко стиснут он —
Под локти две подруги
Держали с двух сторон.

Играл он до рассвета
И, улучив момент,
Щипал их, будто это
Щипковый инструмент.

Но так гармонь вздыхала
Протяжно и светло,
Что звание нахала
К нему никак не шло.

Так ставила дремота
В полях свою печать,
Что было неохота
Частушку прокричать.

Под ногтями синева.
Анемичность бледной кожи.
И какие-то слова
Незначительные тоже.