Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Пусть так – и все я шлема не
надену, навстречу тьмы стрелы не
натяну и не дерзну спасти ее из
плена, вернуть в темницу жизни
не дерзну.
Затем, что здесь мы все бро-
саем сети, но счастья нам сетя-
ми не поймать, и стерегут нас
в рощах Горя дети, и ускольза-
ет в волны благодать. Бесчи-
сленны коварные ловушки: их не
открыть и их не избежать. В
пророчествах бессмысленных ку-
кушки за час вперед судьбы
не угадать.
А там ... чтó там, мы ниче-
го не знаем. А тайные моря и бе-
рега мы дивной сказкой счастья
окружаем и окружать мы будем
их всегда. И в самом деле,
если волны света не затопляют
села и поля, – причины нет еще
не верить в это, что есть иная,
лучшая Земля.
А если так, и правда голуби-
ный там льется свет, и нет
ему оков,– чего желать еще мо-
ей любимой, как не блаженных
этих берегов!

Не так ли ей (кто скажет
мне!) ответить?
Нет, робких слов – глухих не
уроню. Мне надо мысли эти пере-
метить и отложить в храниль-
ницу свою.
Она больна и страх ее объем-
лет, и слов моих невнятных
не поймет. Она в бреду и мне
уже не внемлет: глаза блестят,
пересыхает рот.
А мне – молчать, считать ее
мгновенья, сжимать в губах бес-
сильные слова и слушать бред
ужасного значенья привязанного
к жизни существа...

Вся трепетная белыми лучами,
глаза прозрачные, полусклоненный
лик...
Прекрасная! Над тихими поля-
ми к твоим ногам ночной ту-
ман приник.
Господь зажег зарей на небе ту-
чи и синий мрак на дно озер
пролил...
Твой взяли след заоблачные
кручи, последний луч твой плащ
озолотил.
С глазами черными, как чер-
ные брильянты, руками черными
они тебя вели – могучие и хитрые
гиганты от радостной и ласко-
вой земли.
Дрожащее, слабеющее тело
стальные руки тесно оплели;
стенанье камнем в пропасть по-
летело за грохотом сорвавшей-
ся земли..

Любимая! В моем случайном
храме и пустота, и свежесть, и
покой. Твой лик висит в чер-
вонно-черной раме; он освещен
в тени колонн зарей.
Сойди ко мне в блаженный
вечер бденья, где б ни была, что б
ни узнала там, пока полна
моя душа моленья и тленью
я еще не отдан сам.
Ты, примиренная, сойди ко мне
в долину, открой познавшие
святой покой глаза: пусть суе-
ту долины я покину, и путь ос-
ветят солнце и гроза.
Не увлекусь случайными путями,
не отклонюсь от найденных
путей, со сжатыми спокойными
губами сойду я в мир, безвест-
ный для людей.

На олове небес сверкали письме-
на, за дальний лес спустилось солн-
це в тучи –
в его лучах, как в золоте,
листва, и те лучи, как золото,
горючи.
Твоя нога ступила на поля.
Рукой поспешной панцырь оде-
ваю, ногой ищу поспешно стремена –
Тебе навстречу смело выезжаю.
Чеканится на небе каждый лист...
Мое копье Твой нежный взор
встречает.
В траве густой источник све-
жий чист; рука копье в источ-
ник тот бросает.
Ты, улыбаясь, панцырь снял с
меня, со сладкой речью рядом сел
со мною и вдаль глядел, в ту
даль мечтой маня, меня касаясь
смуглою рукою.

Рукой дрожащею касаясь влажных
стен, в слезах восторженных,
в грозе святых созвучий, к зем-
ле припал и не вставал с колен,
и мысли яркие неслись, как в бу-
рю тучи.
Но Ты мой дух смятенный по-
жалел, Ты пощадил мой слабый
робкий разум и вывел вон.
Восток зарей светлел и
вдруг сверкнул отточенным ал-
мазом.
И показал мне Книгу бытия: от
Юга к Северу раздвинулись стра-
ницы, в глубь неба ветер вел
их письмена, и прорезал их
взлет далекой птицы.
Сквозь грани неба яркие лучи
за строчкой строчку пламенем
сжигали и, растопив печатей сур-
гучи, их тайный смысл в глаза
мои вжигали.

На полпути я посох отложил
и в сумерках шепчу, склонясь,
молитву:
«Помилуй, Господи, и дай мне
новых сил, благослови на подвиг
и на битву.
«Я – оглашенный. В мраке ви-
дел свет, в подвале душном
ветер пил из щели. Но сколько
надо сил, борьбы и лет, чтоб
стены пали, пали и истлели».
И мне ответный голос Твой звучит:
«Ты волю Мне вручил, костром
сгорая. Вот Я даю копье тебе и
щит и на борьбу тебя благословляю».

Свирель, поющая в Твоих устах,
трость, наклоненная от Твоего ды-
ханья – я, заблудившийся в долинах
и лесах, в лесах и дебрях сво-
его желанья.
С простых дорог, запутан-
ных клубком, меня подняло в
воздух Дуновенье,
и облистали молнии, и гром –
мне возвестил момент пре-
ображенья.
К Подножию отброшенный гро-
зой, лежу в лучах, ветрах и
ароматах.
Твое лицо склонилось надо мной,
а дни Твои торжественны и свя-
ты.