Григорий Ширман - Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Работай, как вода, волною быстрой,
Чья музыка сильней тончайших пил.
Пой славу кипарисовых стропил,
Над бездною свой дом высокий выстрой.

Чтоб корабли он блеском окропил,
Из камня мрака высекая искры.
Пусть всех времен суровые магистры
От изумленья встанут из могил.

На дно глазниц, в глубокие провалы
Их черепов безносых и пустых
Пусти огонь струею небывалой,

Струи, как молнию, зубчатый стих
И слушай стон… То в недрах земляных
Сопротивляются материалы.

Сонету русскому я предал пламень свой,
Я в ноги превратил недвижные балясы,
Я старцев заменил свисающие рясы
Козлиной шкурою да буйною травой.

И стало весело в могиле вековой,
И строить стал для нас угрюмые гримасы
Канона строгого блюститель седовласый,
Многозначительно качая головой.

Я черепом продрал гробницы купол ветхий,
И роспись ожила, Озирисы да Сетхи
Простерли свой простор для Муромца Ильи,

Но в жаркий час борьбы я свой венок из лилий
Кидаю в стан врагов, крича для всей земли:
Я не настолько стар, чтоб вы меня хвалили.

Прислушайтесь: пророчество, оно
На человеческую кровь похоже,
Морозом неожиданным по коже
Проносится крылато и темно.

Вот человек, который пьет вино
И с женами чужими делит ложе,
Он с каждым днем становится моложе,
Друг мытарей, спустившихся на дно.

Он учит нищих с нищенством мириться,
Цена ему серебренников тридцать,
Глухим столетьям отданные в рост.

Щека его для губ и для ладони,
Пробор волос, как сердцевина, прост,
И в мире нету глаз его бездонней.

На хлеб, на лирику, на череп длинноухий
Опять возвращены простейшие права.
Копыта серых муз, для вас растет трава,
Уписывайте, чтоб не сдохнуть с голодухи.

Вытаптывайте луг, блестящие как мухи,
Зеленым золотом покрытые едва.
Суфлируй медленней, баранья голова,
Держите занавес, откормленные духи.

Носы бумажные торчат из-за кулис,
Огни бенгальские, как хищники, зажглись,
Ее нагую жрут, а он в одежде ценной.

Сижу, не хлопаю в ладоши сгоряча.
Я зритель каменный искусственнейшей сцены.
Идет комедия: Любезность палача.

Прекрасных дочерей на пир ночной
Еще ведут согбенные вассалы,
С горячей пентаграммою Валгаллы
Великий инквизитор ледяной.

В Болгарии пытают за стеной
Во славу божью пыткой небывалой,
Еретиками полные подвалы
Цветут, как плесень, славою дурной.

Еще любовь и смерть танцуют вместе,
И зреют в небесах закаты мести,
И стонет на земле железный труд.

Здесь люди ждут всемирной перемены,
Там песни рабские рабы орут,
И потому сонеты современны.

В моей груди живет энтузиаст,
Он чудно раздувает кровь живую,
И мыслями я сладко торжествую,
Как некий золотой Экклезиаст.

Я мастер петь и в мудрости горазд.
Коня качаю розовую сбрую,
Седлаю вмиг вселенную сырую
Без млечного седла и звездных бразд.

Неси меня, смутьяна удалого,
Крылатой музыкой наполни слово,
Веселой вьюгой, вечностью завой,

Как темный танец с головой на блюде.
Ведь я не мертвый, я кирпич живой,
Из коего покой не строят люди.

Я, объявивший громкую войну
Глухому человечеству земному,
Покорен коронованному гному,
Влюбленному в блудливую луну.

К подушкам женственным я жадно льну,
Бросаюсь на согретую солому,
Завидуя подчас Авессалому,
У собственных волос живу в плену.

О, ночь, я звезды нынче презираю, –
Подобна ты дырявому сараю,
Где женщины душисты, как снопы.

То жизнь моя, пропавшая без вести
В боях веселых вспыхнувшей толпы,
Как ливень бьет из розовых отверстий.