Александр Дольский - Анна. Роман в стихах

про жизнь говорит, про погоду.

И за день нам с ним удаётся,

что раньше тянулось по году.

А Время несётся, несётся...

Умчится и Время и Кто-то,

кто дорог нам стал почему-то,

и новая будет забота --

считать и года, и минуты

тебе и Кому-то, Кому-то...

39

Там где-то, в дали беспредметной

и нам неизвестной, покуда

живёт никому не заметный

и пьёт из красивой посуды

за те времена, что когда-то

был с нами и весел, и грустен.

А нынче Судьба виновата --

никак его к нам не отпустит.

Но в памяти живы мгновенья,

что жизнь нам порой посылает.

Они не подвластны забвенью...

Ах, как это редко бывает!

И всё-таки Кто-то вернётся

к тому, кто грустит и вздыхает.

И Время другое начнётся...

Ах, как это редко бывает!

Так Счастье устроено странно --

в нём Время спешит постоянно.

40. Наши дни и Русское Слово

В эти дни, в эти серые годы

после рабства и мёртвых стихов

ничего нет прекрасней Природы

и простейших любовных грехов...

Нет надёжнее Русского Слова --

вдохновений моих праотцов.

Пусть веками искусства полова

забавляет элиту глупцов.

Богатей разорится и рухнет,

но нигде он не купит билет,

чтоб зайти в тесноту старой кухни

и услышать изящный сонет,

чтоб увидеть, как в бедной одежде

гениальные люди сидят,

в размышленьях о слове, как прежде,

с полуслога поняв полувзгляд,

принимая, закрыв свои вежды,

друг от друга рифмованный клад.

41

Мой народ, ослеплённый убранством,

макияжем певцов и певиц

и фальшивым культурным пространством,

не читавший заветных страниц,

наделённый и зреньем, и слухом --

помолись за Словесность Руси,

за хранителей Слова и Духа,

и пожить их подольше проси.

Какая истина в очах,

когда бессонными ночами

светится книга, как очаг,

святыми вечными лучами!

Смотри, как слово у поэта

размещено, обрамлено...

И возле сердца так согрето,

что жжёт до слёз глаза оно.

Открой хранилище судеб,

где текст по запаху и вкусу,

как древневыпеченный хлеб,

раздаренный народу Иисусом.

42. Жизнь, как Благая Весть

Скуден вечный рацион -- хлеб, вода и сыр,

лай собак со всех сторон и вороний пир.

Музыкант, играй, играй. Отлетев от рук,

в недоступный боли край переносит звук.

Не жалей, поэт, времён, улетевших прочь,

если ты обременён словом в эту ночь.

Нет богатств дороже тех, что в твоих стихах,

если слиты Свет и Грех в строфах, как в годах.

Живописец, не спеши продавать свой труд.

Это часть твоей души, Вечности этюд.

Полюби убогий быт и на Небесах

будешь тихим светом сыт, пульсом на басах.

Береги свою пыльцу у тончайших крыл.

Мир узнает по лицу, кто полёт открыл.

Помнишь лета синий дым?.. И в тени берёз

светлым голосом своим Ангел произнёс

"Время несёт жизнь, словно Весть.

Это и всё, что есть".

1

Пришла зима. Покровом ослепляя,

лежат роскошные бескрайние поля.

Под нежным покрывалом, раны исцеляя,

уснула до весны безгрешная земля.

Ещё не скоро будет таять наст на крышах...

И ночью выйдя на мороз,

глотая воздух, словно водку, еле дышишь,

рукою прикрывая красный нос.

А звёзды в бесконечном аспидном зените

роняют мудрый равнодушный свет.

Как будто говорят -- "Любуйтесь и не спите.

Мы светим каждому не так уж много лет".

В такую пору колесить вне дома,

в делах, в дороге, шастать по гостям

весьма противно, но давно знакомо.

Мне по судьбе и по охоте вам.

Но нынче мне милее тёплая подушка,

ночник, чаёк и добрый старый Пушкин.

2

Когда явился ты на свет, манера Солнца в обращенье

с планетами и тьма примет в различных фазах при вращеньи

в те несколько твоих минут, когда вздохнул и запищал ты,

определили твой маршрут, набили мир людьми, вещами,

которые пройдут тебя, кто изменяясь, кто коснувшись,

кто ненавидя, кто любя, кто умирая, кто ко сну тщась.

Всё связано, и жизни лик определён набором млечным,

и выбор у судьбы велик и ограничен бесконечным.

И притяжения комет, Луна -- в приливах и отливах --

тобой играют много лет настойчиво, неторопливо,

чем и твой враг не обделён... Он твоя тень, ты в строку

лыко.

Он завистью порабощён, а ты сомнением великим.

России выпал этот знак -- быть тенью правды и свободы.

Её духовная казна закопана в тиши природы,

и Бог её в десятках стран живёт, в своей стране гонимый.

И Космос принял океан российской совести ранимой.