Данута Сидерос: Шутки кончились. Стихотворения

видишь дворнягу?
вот у неё и спрашивай
цену продукта

анализ нужен
но зачем хризантему
растеребили?

II.

в уголке листа
рисую иконку «save»
как-то спокойней

муха мешала
лезла в лицо как баннер
выключил муху

яндекс — найдётся
даже то, что не нужно
закон природы

автобус трясёт
к этой дороге пора
выпускать патчи

распущенный стих
назвать свободным стихом —
политкорректность

какой же длинный
этот ваш русский язык
плохо для хокку

пятисложные
самодостаточнее
десятистрофных

разглядываю
стариковские лица
сушёных яблок

подави в себе
радиопередатчик
давай помолчим

Не работа, а вечный стресс. Побоялись бы, что ли, Бога. А ещё говорят — прогресс... Расписаться ровно не могут. Это ручка, а не домкрат! Не дави, она не стальная. Вспоминай моторику, гад: тут ведём, потом закругляем. Как ты держишь перо, балда?! Хват твой гож для лома и бура. Не учение, а беда с этой вашей кла-ви-а-ту-рой. Вот когда пожалуешь к нам, отплясав свои па и отпев «фа», Левитану тебя отдам: у него диплом каллиграфа. Работёнка тебе под стать и ему, старику, на радость: вензеля крутить, рисовать, вырабатывать филигранность.
Что-то ты совершенно сник. Ладно, хватит пыхтеть, страдалец, вот, возьми уже чистовик. Здесь — пиши. Здесь — приложишь палец.
Три часа потерял. И с чем?! В «квейк» гоняет и пиво глушит... Накладная. Товарный чек. Всё. Давай, пакуй свою душу.

Снуют,
зевают,
продирают зенки
Жители буйного града.
Фасовочная машина
подземки
Сверкает пастью фасада.
Бегут по клеткам,
по швам,
по фазам.
Контроль.
Конвейер.
Доставка.
Разбит на биты,
размазан разум.
Молчание хором.
Давка.

Держитесь,
не пяльтесь по сторонам и
Читайте про спорт и танцы.
Пустой перегон не сверкнёт огнями
Пропавших когда-то
станций.
Не слушайте россказни про проклятья,
Не спите,
теплей оденьтесь.
Усвойте: кикиморы в пёстрых платьях
Совсем не крадут
младенцев.

Ночами не воют
на свет софитов
Обритые недомерки.
В колоннах — застывшие аммониты,
А не погибшие
цверги.
Вот разве только,
страховки ради
(Не всякий смертный — везучий),
Входите в вагон головной,
не глядя
На фары.
На всякий случай.

Декабрь. Почти что лето.
Ничем опять не владею,
Питаюсь комнатной пылью,
Мечтаю о диких грозах.
Сухие дохлые феи,
Сложив парадные крылья,
Застыли в нелепых позах
В ловушке стеклопакета.

Они залетают в щели,
Таскают из кухни крошки,
Я им оставляю в блюдце
Варенье из ягод красных.
Круж а т над столом, как мошки,
Играют в салки, смеются.
А утром найду несчастных,
Что выбраться не сумели.

Во время охоты на фей всегда затыкайте уши:
Крик умирающей феи может испортить слух.
Прежде, чем приступить, их две недели сушат,
Вывесив за окно или свалив в углу.

Фей растирайте в ступке до однородной массы
И принимайте внутрь дважды в день до еды.
Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк,
Перебивает страхи и сигаретный дым.

Искоренит усталость, гнев и хандру развеет,
Высушит взгляд и голос, выхолостит слова.
Правда, потом годами снятся мёртвые феи.
Но от таких видений есть неплохой отвар.

Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...

А я снова здесь,
как лет десять назад, и сто лет...
Здесь, знаете, хлеб с колбасой
и другая пища.
Вбиваю подошвы в асфальт, тот гудит и стонет,
расходятся волны по улице,
ветер свищет.
Я двигаюсь вместе с толпой.
Я иду со всеми.
Доступный маршрут аккуратно отмечен мелом.
Мой день ненормирован,
может остаться время
на то, чтобы как-то выбраться за пределы,
порвать этот контур,
исчезнуть хотя бы на час, но
исход предсказуем,
итог всегда одинаков.
Швыряю на стул одежду
и безучастно
смотрю, как с дурацким звоном
сыплются на пол
из задних карманов монеты, ключи и ксива.
Ходить-то не в силах, не то что куда-то рваться.