Дмитрий Сухарев (Сахаров) - При вечернем и утреннем свете

Та литфондовская дама,
Что в пустой библиотеке
Попросила Мандельштама
И, смежив печально веки,
На ходу шепнула мне:
«Боже, боже, где оне —
Дни поэзии российской?» —
И тропинкою раскисшей
Побрела, прижав тома,
В корпус «А»,—
сошла б с ума,
Кабы я бы в тот же миг
Ей ответил напрямик.

Я ж повел себя гуманно
И в ответ вздохнул туманно.

Что поделать, я не той
Жив страницей, а вот этой,
Не успевшей стать воспетой
И для вас — незолотой.
Младший сверстник мне учитель,
Старший — ран моих лечитель,
Пушкин — бог, а божий вестник —
Мой ровесник, мой ровесник.

И над горечью страницы
Я включу свою свечу
И одной отроковицы
Откровенья пошепчу.

Мне молвит юная мадам,
Почти мадмуазель:
«Хочу отдаться вам,
Почтите же меня».

Мне пишет старая лиса,
Имеющая вес:
«Хочу печатать вас,
Пришлите же стихи».

Я той и той желаю благ,
Я в них души не чаю.
Я той и той примерно так
Прилежно отвечаю:

Извините —
У меня затянувшийся творческий кризис.
Но звоните,
Может быть, я поправлю свои дела.

Догоняет меня Кушнер,
Хоть и доктор я наук [10] Биологических (диплом МДТ № 000942 от 17 июня 1974 г.). ,
Доконает меня Кушнер,
Никакой он мне не друг.
Чуть найду какой феномен,
Чтоб потешить знатоков,
Тут же Кушнер, мил и скромен,
Хвать феномен и таков.

Перед тайной полушарий
Я тридцатый год стою [11] См., напр., мое предисловие к кн.: X а м о р и Й. Долгий путь к мозгу человека. М., Мир, 1985. ,
Я решить ее решаю,
Электрод в нее сую.
Наконец в асимметрию
Пролезаю на вершок,
Глядь, а Кушнер мне, Дмитрию,
Про нее сует стишок {1} 1 См., напр.: Мозг ночью спит, как сад в безветрии. Клонилась речь на семинаре К функциональной асимметрии Его бугристых полушарий… В пространстве левом — опыт умственный, Прохладный, дышащий безликостью, В пространстве правом — вещный, чувственный, С шероховатостью и выпуклостью! А. Кушнер .

Я, наукою влеком,
Темной ночью и тайком
За ланцетником собрался —
Низшим хордовым зверьком {2} 2 Выполнив ряд уникальных исследований по нейробиологии ланцетника и будучи заинтересованным в строгой охране этого уникального представителя отечественной фауны, я наивно полагал, что единственная в стране уникальная популяция ланцетника надежно засекречена; к сожалению, эти надежды не оправдались (см. ниже). .
Я в песок лопату пнул,
Я совком песок копнул,
Глядь, а там обратно Кушнер
Все, что было, почерпнул {3} 3 Биолог мне ланцетника покажет. Полупрозрачный, хордовый, морской Наш предок древний: видишь, как он машет Хвостом… и т. д. (А. Кушнер) .

Я ищу у амфиокса [12] То же, что ланцетник.
Мозга клеточный исток,
Я проникся, я увлекся —
Вот он, свернутый листок!
Кушнер рядышком шныряет,
Миг — и тянется к листку,
И куда ж его швыряет? —
В набежавшую строку {4} 4 Зародышевый лист так плоек, но, желобком Сворачиваясь, он не сразу, неумело, Став трубочкой кривой, бог знает чем влеком, Мужает в тесноте,— так обретают тело. И, собственно, их три, зачаточных листка, И каждый для своих стараться должен тканей… и т. д. (Тоже А. Кушнер; слова о боге явно неуместны в данном контексте.) .

Уж на что уж сам я ушлый,
Кушнер в сорок раз ушлей.
Доконает меня Кушнер,
Тут попробуй уцелей.
Как случилось, кто виновен,
Что всегда без перемен:
Чуть найду какой фено́мен,
Тут же Кушнер феноме́н.

А.
Поэзия есть обнажение смысла
посредством движения звука.
Напротив, бессмыслицей ведают числа,
и это зовется наука.
Наука — мышиная, в общем, работа,
подобье машинного счета.
Но можно расправить и крылья и плечи
простейшими средствами речи.

Б.
Ах, всё наизнанку! Поэзия — это
пустая истома поэта,
Потуга извлечь из мышиного бреда
свое петушиное кредо.
А корень извлечь — это вправду работа, подобье
машинного счета.
А крылья расправим и смыслы расчистим
простым сопряжением истин.

I
«Но, мой Паскаль,— он говорил Паскалю,—
Допустим, я для рифмы пасть оскалю,
И — что? Какая общая черта
Сроднит тебя, Паскаль, с оскалом рта?
С пасхальным звоном? Пасквилем? Паскудством?
Такой подход граничит с безрассудством.
Не вижу в этом смысла ни черта!»