Фердинанд Фингер - Избранное

М. Жванецкому

Мой одесский привоз. Ты, как мама родная,

Обогреешь теплом и накормишь меня.

Жалко я далеко и так редко тебя посещаю,

Здесь так быстро прошла босоногая юность моя.

Шум, и семечек лузг, смех и звон над толпою.

Здесь худющую курицу за толстенного гуся всучат,

Вобляной аромат, да с волшебной икрою,

И за воблой с пивком щипачи, поджидая, сидят.

Эй! Приезжий! Забудь свой карман на минуту,

И о нем моментально здесь вспомнит другой,

На гостиницу деньги твои проездные,

И исчезнет в секунду портмоне дорогой.

У торговки любой, будь то зелень иль фрукты,

А уж синенький наш помидорчик любой,

Превращаются здесь вдруг в такие продукты,

Не купить, не пройти ты не можешь, родной.

Двор одесский! Мой двор не опишешь в романе.

Согревал мое детство такой теплотой.

Эти лестницы вверх и балконы с тряпьем постоянным,

Перекрики с балконов соседок и запахов рой.

А победною песней над Одессой – моею Одессой,

Несосчитанным ворохом вдруг пронесшихся лет,

Он в глазах, этот запах в ноздрях, он в тебе постоянно,

Это запах бессмертных одесских котлет.

«Почему ты пришел, и уже ведь так поздно!

Эта девочка не для тебя, дядю Моню спрошу,

Ты совсем похудел, расскажу тете Саре,

Ты на кем потерял вес и силу свою?

Раньше ел три котлетки и был всем доволен,

А теперь десяти не хватает тебе досыта.

Позвоню Рабиновичу, он во всем разберется,

Нам еще этот «Цорес», ну-ка, слушай сюда!»

Вы, еврейские мамы! Нету лучше на свете.

Где б вы ни были, мамы, вы с нами всегда.

И когда приезжаю в любимый свой город Одессу,

Ты котлеткою с вилочки кормишь меня.

Вы, еврейские мамы, все такие-такие,

Недосыт-недоед – это все для меня.

Чтобы выросли дети врачом, инженером,

Хоть сама-то от силы трех книг не прочла.

«Дюка» статуей смотрит – Одесса на море,

Из «Гамбринуса» льются звуки скрипки волной,

Почитай Куприна и зальешься от счастья и горя,

Блудный сын из Одессы – ты вернулся домой.

Ты меня вспоминай, дорогая Одесса.

Я твой сын. Отыщу тебя даже впотьмах.

Оставайся такою, какою осталась ты в детстве,

В тех ушедших с волною золотых временах.

Ну, что мне о деньгах сейчас писать,

Ведь доллар к доллару он никогда не лишний,

Что я могу о бренной пользе денег рассказать,

Они так важны, дороги, без них ты нищий.

Как с ними хорошо в публичном доме дорогой

И в ресторане, где вино с закуской

И в подкупе чиновника – когда карман тугой.

И от бандитов откупаться в темном переулке.

А если не заткнешь деньгою правде рот,

Ты сундуку с деньгами будешь рад отчайно,

Хотя бывает и совсем-совсем наоборот

От жадности на сундуке умрешь случайно.

Красавицу ты можешь разодеть и в пух и в прах

И насолить друзьям, чтоб умерли от зависти и злости.

Пускай «Феррари» помаячит перед домом им на страх,

А то ведь ждут увидеть, да без денег, на погосте.

Хотя терзает мысль, как настоящую любовь купить,

Какую цену за нее платить – не знаешь.

А на здоровье сколько надо их добыть,

Похоже, ничего в деньгах не понимаешь?

Я, как Поэт, мой друг, даю тебе совет,

Ведь Совесть, Преданность и Дружба стоит больше,

И больше стоит тот бесплатный солнца свет,

Который дарит нам Господь – чего же больше.

В Париже двести лет назад жил гражданин Видок,

Он полицейским был – грозой бандитов, чистая ищейка,

По темным и опасным переулкам был Ходок,

Попался вор – его на гильотину, чтоб поправил шею.