Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I - Стиховорения и поэмы

В блестящий зал, в шалаш, в конурку —
Семьи нисходит торжество:
Отца, и мать, и их дочурку
Сильней скрепляет Рождество.

Сильный зверь о любви рычал
Зубы скалившей сильной самке,
Нежным именем величал,
Брюхом полз, разрывая лямки.

Ощетинив хребтов горбы,
Мышц звенящий пружиня ластик, —
В визге ярости и борьбы
Волчья страсть насыщалась страстью.

А потом, ослабевший, лег,
Весь в истоме большого гула,
И волчиха в широкий лоб
Благодарно его лизнула.

Ибо знала, что не одна
Будет рыскать теперь по стужам:
Сделать зверя ей власть дана
Из лесного бродяги — мужем.

Любовь — как в пропасть. С кручи от погони
бросается так каторжник с ядром,
прикованным к ноге его. И тонет.
Любовь — как под сверкнувший эспадрон.

Рассечь себя и на себя обрушить,
как храм обрушил некогда Самсон, —
освободив ликующую душу
от оболочки, превращенной в сор.

В этой комнате много солнца…
Ранью утренней через щель
Золотистые волоконца
Зажигают мою постель.

Через ставни из всех отверстий
Золотая глядит весна.
Как улыбка, на рыжей шерсти
Одеяла лежит она.

Ночью думал о том, об этом,
По бумаге пером шурша,
И каким-то подземным светом
Бледно вспыхивала душа.

От табачного дыма горек
Вкус во рту. И душа мертва.
За окном же — весенний дворик,
И над двориком — синева.

Зыбь на лужах подобна крупам
Бриллиантовым — глаз рябит!
И задорно над сердцем глупым
Издеваются воробьи.

Давно ли в форточку мороз
Дышал седым холодным паром
И ветер снег лучистый нес
По скользким, звонким тротуарам?

Гляди — чудесная весна
Уже согнала снег и стужу,
И, право, каждая жена
Как жениха целует мужа.

Какой чудеснейший наркоз
Нам возвращает бодрость юных?
Ведь в каждом сердце — ворох роз
И закипающие струны!

Жизнь стала снова так легка
Не оттого ль, что сняли шубы,
Что в руку просится рука,
Глаза — в глаза и губы — в губы?

Весна над миром ворожит,
Лазурью встав над рыжей крышей.
Как хорошо, как вкусно жить,
Когда апрелем сердце дышит!

От той половины Луны,
Которая нам не видна,
Исходят жестокие сны,
Властители нашего сна.

Крича от видений ночных
Проснемся и смотрим во мрак,
И вот, вспоминая о них,
Не можем их вспомнить никак.

Я верю: улыбку и шаг,
Где радость и воля слышны,
Берет караулящий враг,
Серебряный житель Луны.

Ведет он старательный счет
Могущим смеяться и петь,
И воля земная течет
На лунную гулкую медь.

И радости нашей полны
Ее водоемы до дна —
На той половине Луны,
Которая нам не видна.

Золотые искры на коже —
Ростопь зноя, июля россыпь.
В легких жестах — ласковость кошек,
Но без вкрадчивости. Без просьбы.

Рыжекудрая. В яри веток —
Словно осень в дебюте раннем.
Речь поэтова. И поэтому —
Успокаивающая. Ранящая.

Сад — аквариум. С ряской, с тинкою
Мглы зеленой. В ней вы — плотичка.
Полдень, затканный паутинками,
Стихотворная перекличка.

Прислушалась — и отложила книгу…
Но угол пуст, и только тишина,
Под чешую которой не проникнуть,
Каких-то прежних качеств лишена.

И, напряженно ожидая знака,
Ты, как струна, подстерегаешь звук:
Так чувствует незримое собака,
Насторожив глаза свои и слух.

И вот оно приблизилось, вздымая
Сердцебиенье к горлу… Вспомним миф.
Так чувствовала Демона Тамара,
Худые руки в муке заломив.

Падение в беспомощность… Колодцы
Летящих глаз… Надменная душа
На черном дне их горлицею бьется…
И снова — шаг. Опять — кошачий шаг!