Джон Голсуорси: Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6

Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6

( Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах - 6 ) Lit-Classic.Com

В шестой том вошли романы «Усадьба» и «Братство».

В романе «Усадьба» Голсуорси дает образное представление еще об одном слое собственнического общества — земельном дворянстве, также занимающем «место наверху». В образе помещика Хорэса Пендайса нашли прекрасное воплощение черты, которые автор определяет как проявление «пендайсицита» — тупая уверенность в том, что именно дворянство унаследовало от предков и призвано передать потомкам право управлять страной, что для этой цели привилегированные учебные заведения будут вечно поставлять государству все новые кадры, что порядок этот незыблем и вечен.

Твердо убежденный в том, что его сословие — оплот государства, Пендайс берет на себя роль блюстителя нравственности по отношению к фермерам-арендаторам, живущим на его земле. Тесный контакт его с преподобным Хасселом Бартером, «за спиной которого стоят века неоспоримой власти церкви», вполне понятен. Основное место в романе занимают события в семейной жизни Хорэса Пендайса: переживания миссис Пендайс, любимой героини автора, не понятой мужем и сыном Джорджем — людьми с более грубой душевной организацией, перипетии любви Джорджа к Элен Белью, которая ушла от мужа, но не получила развода. Здесь снова ставится вопрос о семье, о жестокости и лицемерии буржуазного закона о браке. Но в отличие от «Собственника» семейная драма здесь лишена значительности, так же как и действующие лица ее. По своей жизненной убедительности ни один из образов романа не может сравниться с образом Хорэса Пендайса.

Роман «Братство» — это новые времена — новые нравы... Пока профессор Сильванус Стоун, представитель уходящей эпохи викторианской Англии, работает над трудом «Книга братства», в его доме кипят нешуточные страсти молодого поколения. Отношения между молодыми людьми, преисполненные то комизма, то подлинного драматизма, снова и снова нарушают непререкаемые представления добродушного профессора о любви, дружбе, чести и морали…

Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6

УСАДЬБА

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I ГОСТИ В УОРСТЕД СКАЙНЕСЕ

Тысяча восемьсот девяносто первый год, октябрь месяц, понедельник. Вся площадь перед станцией Уорстед Скайнес заставлена в этот час экипажами мистера Пендайса: карета, коляска, фургон для багажа. Одинокий станционный фонарь бросает свой свет на кучера мистера Пендайса. Его обдуваемая восточным ветром розовая физиономия в густых, коротко подстриженных бачках, с презрительно поджатыми губами, царит над всем, как символ феодальных устоев.

На платформе первый лакей и второй грум мистера Хорэса Пендайса в длинных ливреях с серебряными пуговицами и в лихо заломленных цилиндрах, несколько нарушающих их чопорный вид, ожидают прибытия шестичасового поезда.

Лакей вынул из кармана листок с гербом и монограммой, исписанный мелким, аккуратным почерком мистера Хорэса Пендайса, и стал читать, насмешливо выговаривая слова в нос:

— «Высокородный Джеф Уинлоу и миссис Уинлоу. — голубая комната и гардеробная, горничная — маленькая коричневая. Мистер Джордж — белая комната. Миссис Джаспер Белью — золотая. Капитан — красная. Генерал Пендайс — розовая, его слуга — мансарда, окнами во двор». Вот и все.

Грум, краснощекий парень, не слышал.

— Если жеребец мистера Джорджа в среду придет первым, — сказал он, пять фунтов у меня в кармане. Кто прислуживает мистеру Джорджу?

— Джеймс, как всегда.

Грум свистнул.

— Надо у него узнать, какие шансы. А ты играешь?

Лакей продолжал свое:

— Вот еще один, на другой стороне. Фоксли — зеленая комната, правое крыло. Дрянь-человек. Себе — все, другим — ничего. Но стреляет что надо. За то его и приглашают.

Из-за темной стены деревьев вырвался поезд.

На платформу вышли первые пассажиры: два фермера с длинными палками, во фризовых балахонах, сутулясь, распространяя запах скотного двора и крепкого табака; за ними молодой человек с дамой, потом одинокие фигуры, держащиеся друг от друга поодаль, — гости мистера Пендайса. Не спеша покидая вагоны, они останавливались в их неясной тени и глядели прямо перед собой, точно боялись невзначай увидеть кого-нибудь из знакомых.