Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

6

Спаяв разорванные кольца,
Скрутив узлом тугую цепь,
Ползли на приступ добровольцы
Туда, на ледяную крепь.
Гудел развороженный улей.
Меж скал, и жаля и звеня,
И все ж не трогая меня,
Легко посвистывали пули.
Я помню солнца терпкий запах
И раны черные земли,
Клочок разорванной папахи
И кровь, застывшую в пыли,
И этот взгляд, в меня глядящий,
Еще живой, еще блестящий,
При свете золотого дня
Уже не видящий меня.

А там, вверху, застыв в молчаньи,
В зеленом ореоле льдин —
Самодержавное сиянье
Кавказских огненных вершин.

7

Неравный бой. Мы не сумели
Достичь врага и залегли,
Не взяв высокой цитадели,
В изрытой пулями пыли.
Часы, томительны и знойны,
Текли, чернея, точно кровь.
Лишь к вечеру в атаку вновь
Мы бросились толпой нестройной.
Между камней и между трупов,
Жужжаньем пчел окружены,
Сорвались с каменных уступов
За есаулом — пластуны.
В штыки — и вот — мы разорвали
Сверканием трехгранной стали,
Как молниею облака,
Нас окружавшие войска.

Но там, где ручейком раздвоен
Полуразрушенный аул,
Уснул, печален и спокоен,
Наш седоусый есаул.

8

Усталым пламенем заката
Страна моя озарена,
Потерянная без возврата,
Непостижимая страна.
Мы шли вдоль моря. Красным шрамом
Горело солнце. Вдалеке,
На рыжем выросши песке,
Качалась мертвая чинара.
С трудом ворочая колеса
Тяжелой и смешной арбы,
Везли волы в пыли белесой
Уставших от земной судьбы.
Тела, прикрытые дерюгой,
Слегка толкались друг о друга.
Казалось нам, что вот сейчас
Они, хрипя, окликнут нас.

День догорал. Чадра ночная
Холодным саваном легла —
Печальная и ледяная,
Боль успокоившая мгла.

9

Я не могу заснуть. Угрюмо
Я вслушиваюсь в мрак ночной —
Он полон шороха и шума,
Он полон тяжести земной.

Там, за окном, фонарь зловещий
Туманом вьющимся одет,
И но стене скользящий свет
Слегка передвигает вещи.
Гудок автомобиля длинный,
И призрачная тень луча
Летит вдоль улицы пустынной
Со свистом яростным бича.
Горят стремительным пожаром
Асфальтовые тротуары,
И в черных, плоских зеркалах
Сверкает белоглазый страх.

И вот опять встает глухая,
Бессонная и злая тьма —
Моя огромная, ночная,
Моя парижская тюрьма.

10

Все неизменно — годы, годы,
Все тот же дымный небосвод
И опостылевшей свободы
Нетающий железный лед.
И я смотрю на атлас школьный,
И между чуждых стран одна,
Она одна, моя страна,
Влечет меня к себе невольно.
Темно-зеленые долины
И пятна синие озер,
И гор коричневых вершины,
И прихотливых рек узор.
В степи глухой, как небо, древней
Полузатерянной деревни
Лишь в лупу видимый кружок, —
Цветка грядущего глазок.

Как узник смотрит сквозь решетку,
В окно, в свободу, на простор,
Так я гляжу на этот четкий
Географический узор.

11

Я помню наше отступленье,
Арбу, упавшую в овраг,
Горящий дом и в отдаленьи
Нас крепко обступивший мрак.
Ночные шорохи и шумы,
Слепой, необоримый сон,
Тяжелый, низкий небосклон,
Глухого моря плеск угрюмый,
А по утру — холодный ветер
И двухмачтовой шхуны бег,
И в сером, дымном полусвете
Крутящийся, бесцветный снег,
И там, за снегом, еле зримы,
Недвижимы, непобедимы,
В броне дымно-лиловых льдин
Форты надоблачных вершин.

Я помню, как на борт упорно
И набегал, и падал вал,
Фонтаны брызг и сине-черный,
Внезапно налетевший шквал.

12

Нас в этом мире только двое.
Как мне и плакать без тебя?
Гляжу в лицо твое родное,
Благословляя и любя.
Все та же ты, — не изменилась:
Все та же степь, все тот же лес,
Все тех же северных небес
Мечтательная легкокрылость.
Звенит гармоника от боли
В летучем сумраке ночей —
Еще одной заботой боле,
Одной слезой река шумней.
И все по-прежнему, тяжелый,
Глядит на праздничные села
До самой крыши полон тьмы
Огромный силуэт тюрьмы.

Так было и опять так будет —
Расстрел — и ропот соловья.
Душа умрет, но не забудет —
Ты свет, ты молодость моя.

13

Опять я прохожу бесплотный,
Не узнаваемый никем,
Опять встает рассвет дремотный
И горный воздух чист и нем.
Опять — Кавказские вершины,
Дымно-жемчужные снега,
Залива длинная дуга,
Чинары в глубине долины,
Дыханье легкого мороза
И там, на берегу реки,
Мне не знакомого колхоза
Взвивающиеся дымки.
И я, для глаз людских незримый,
Прозрачней света, легче дыма,
Неуловимо прохожу
Вдоль по земному рубежу.