Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

Земное глухое молчанье,
Огромный вечерний покой.
Встает голубое сиянье
Луны из-за бездны морской.

А около хижины нищей
Скворец за решеткой сидит,
Со скуки безрадостно свищет
И тонкие прутья долбит.

III

Вдоль тинистых, топких излучин
Усталая лодка скользит.
Как мохом, туманом дремучим
Невидимый берег покрыт.

И только высокие сосны
Над плотною мглою долин
Раскинули победоносно
Широкие кроны вершин.

Вода под веслом засыпает,
И скользкие призраки волн
Тоскливо и мерно качают
Меня и мой дремлющий челн.

А сзади, теряясь в тумане,
Уходит дуга поплавков.
Я знаю, что снова обманет
Меня бесполезный улов,

Что даром вдоль топких излучин
Протянуты петли сетей…
О, скука скрипучих уключин,
Тоска бесконечных ночей.

IV

Шумела в ночи непогода,
Огромный вздымался прибой,
Но к утру вся ширь небосвода
Покрылась сплошной синевой.

На берег, усталый от бури,
Ласкаясь, взбегала волна,
И капли небесной лазури
В себе отражала она.

Я вышел на берег песчаный.
Зарывшись в сыпучий песок,
Лежал, точно зверь бездыханный,
Разбитый прибоем челнок.

А рядом спокойно белело —
по пояс покрыто водой —
Как море — прозрачное тело
Утопленницы молодой.

И глядя в слепые озера,
В глаза неживые ее,
Сквозь тень помутневшего взора
Я счастье увидел мое.

V

И ночь опустилась, как камень,
И мраком костер окружен,
И рыжее, звонкое пламя
Уперлось в ночной небосклон.

Ты в клубах, тяжелого дыма
Сегодня покинешь меня,
Растаешь и неуловимо
Исчезнешь в объятьях огня.

Когда ж отпылает высокий
И жадный, и нежный костер,
Зажжется опять на востоке
Морской бесконечный простор,

И в небе, растворенном настежь,
Как рыбы всплывут облака,
И в поисках нового счастья
Потянется сеть рыбака.

Я поднял прозрачное тело,
К щеке прикоснулась ладонь,
И к небу блестящие стрелы
Взметнул, разгораясь, огонь.

1

Кусты можжевельника, сосны,
Зеленое пламя берез,
Огромные белые весны,
Коварный весенний мороз.
Леса и леса, и озера,
И снова — леса и леса,
И тучи, лиловою сворой
Несущиеся в небесах.
Под нежными лапами моха,
Терновником острым увит,
Навеки и насмерть — без вздоха
Улегся тяжелый гранит.
Он вынес, безмолвный и грубый,
Угрюмую поступь веков,
Он помнит холодные губы,
Прозрачную грудь ледников.
Он может быть мертв, но я знаю,
Что в мраморных жилах его
Огонь ледовитого рая —
Таинственное волшебство.

2

Извивами длинной лощины,
Звериною узкой тропой,
Вдоль черных порогов стремнины
Я вышел на берег морской.
Вдали неподвижные сосны,
Как круглые спины китов,
Всплывающие легионы
Разбросанные — островов.
И глядя на сонную стаю,
Внезапно устав, как они,
Я видел — вверху угасают
В небесной жаровне — огни.
Обглоданный бурями остов
Столетней упрямой сосны
Вонзился в израненный остров,
Как черный гарпун. Тишины,
Огромной, печальной, дремучей,
Недвижимой и неземной,
Тяжелой, как голые тучи,
Гранитный, холодный покой.

3

Всю ночь напролет неустанно
Я вслушивался в тишину.
Я видел, как в небе стеклянном
Туман набегал на луну.
Ко мне сквозь еловую крышу
Просачивался холодок.
Я вслушивался и не слышал,
Как волны ласкают песок.
Когда, покоренный дремотой,
Вступил я в преддверие сна,
Шуршанием крыл — перелетом —
Меня разбудила весна.
Я вышел на берег песчаный.
Сквозь плотный и нежный туман,
Далекий, незримый, гортанный,
Вверху пролетал караван.
Казалось — весь воздух клокочет
Крылатое небо летит,
Казалось, что мертвые очи
Открыл, пробудившись, гранит.

4

Крутою дугою залива
Я вышел на каменный мыс.
Тумана прозрачная грива
Взлетела в далекую высь.
И между разметанных прядей,
Сквозь тающие кружева
Горела лазоревой глади
Сияющая синева.
И море, и мыс, и болото —
Все было бессмертно светло
И музыкою перелета,
Весенним гореньем цвело.
У самого края морского,
На нежном пространстве песка
Рождалося слово за словом,
За новой строкою строка.
За мною следила русалка
Сквозь воду и тинистый ил,
Как я можжевеловой палкой
Слова на песке выводил.