Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II

И я сквозь этот мир вещественный
Трамвайной жесткой трескотни
Несу в себе мой ветр божественный
И прометеевы огни.

Чем резче бестолочь железная,
Чем чище мертвое стекло,
Тем ярче в сердце бесполезное,
Божественное ремесло.

Перекликаются над морем маяки,
Раскинув руки, небо обнимают,
Но все никак рука руки
В летейском мраке не поймает.

Лишь где-то там, уже не луч, а тень луча
С невидимой соединится тенью, —
Как бы крылатого плеча
Крылатое прикосновенье.

Да, так и нам всю жизнь скользить, моя душа,
И тех же самых облаков касаться,
Чтоб лишь по смерти, отдышав,
С тобой — впервые — повстречаться.

Легчайших облаков колеблется, струится
Чешуйчатая сеть.
Ночной играет воздух, как большая птица,
И хочет улететь.

Но приросли к земле расправленные крылья,
И тишина в ночи.
Вот-вот, еще одно, еще одно усилье,
И, распустив лучи,

Звезда моя в крыле раскрытом загорится.
А там, спеша за ней,
Уснувших душ сияющая вереница
Взлетит в кольце огней.

Крылатых звезд я не коснусь рукою —
Они летят и умирают.
И трупы их, расставшись с пустотою,
В огне неощутимо исчезают.

Для них смертелен косный воздух мира,
Их след бесплотен и некрепок.
Что можешь ты, взыскующая лира?
Сгорает слово, истлевает слепок.

Распадается слово, встречаясь с другими словами.
Погибают, коснувшись друг друга, летучие звезды.
В этом мире пролег между счастьем и нами
Ядовитого знанья расплывчатый воздух.

Да, я знаю, мы тоже сгорим и растаем,
Мы погибнем, случайно коснувшись друг друга.
На одно лишь мгновенье мы в мраке небес просияем
И погаснем, душа моя, муза, земная подруга.

Мы собирали раковины. Ветер
Шуршал песком. Волна лиловой розой
Вздымалась и, теряя лепестки,
У наших ног внезапно увядала.
Ты протянула руку. В ней лежала
Еще живая желтая звезда.
Ее душил неумолимый воздух,
Сухой песок прилип к ее лучам.
Над нами, рассекая серый воздух,
Взлетела чайка и пропала — там.
Звезда подумала: должно быть это
Душа воды покинула моря.
И вдруг сквозь тучи водопадом света
К лучам звезды низринулась заря.

Лепестками развенчанной розы,
Чередою мгновенных зарниц
Непослушные, милые слезы
Из-под милых слетают ресниц.

Разве можно прикрыться любовью?
Если н а пол уронишь звезду,
Всей своею бесплотною кровью
Изойдешь и растаешь в бреду.

Никому не доверено счастье
Разделенья страданий и мук —
В холодеющем воздухе страсти,
В размыканьи не сцепленных рук.

Оттого, что заведомо ложно
И преступно поют соловьи,
Оттого, что всегда безнадежно
Отлучение нас от любви.

Не руки, а звезды. Пять нежных лучей,
Пять пальцев, сияющих в комнатном мраке, —
И розовый выем ладони твоей,
Как поднятый вверх, угасающий факел.

Глаза — эти розы в завоях ресниц,
В ночи озаренные черной росою,
Бессмертные сестры небесных зарниц,
Открытые в жизнь — и в любовь — темнотою.

Не двинется воздух — он молча лежит,
И он у тебя на груди отдыхает, —
И кажется мне, что за окнами черный гранит,
Как звезды, как розы — дрожа и дыша — расцветает.

Что было за окном? Должно быть, небо,
Но здесь, у нас, в музейной тишине,
Смешалось все земное — явь и небыль,
Оставшись ясным лишь тебе и мне.

Фарфоровых цветов прозрачный голос —
И медленно в средневековой мгле
Огромным счастьем души раскололись
И проросли — как семена в земле.

Горит табак, сияет тление,
Мерцает розовый зрачок,
И медленно сквозь полупение
Развертывается дымок.