Лев Маляков - Свидание

Вот здесь, не знавала покою,
Стояла кормилица-печь.
Прижался к березе щекою,
Одна она вышла навстречь.

Остались сады и болото,
Что поле питало росой.
Тропинка вела на охоту,
А эта — на пожню — с косой.

Отсюда уехали люди,
Уехали, хутор любя…
И пусть нас никто не осудит,
Мы сами осудим себя.

Смалу в деревне я рос непутевым —
Мне бы мечтать да играть.
С братом ходили в подлесок сосновый
Хворост к зиме собирать.

В глушь забреду —
  от сосенок мохнатых
Глаз не могу отвести.
Хлебом с ладони кормил я сохатых,
Бабочек нянчил в горсти.

— Много ль с такого работника толку! —
Брат мне взашей поддавал. —
Зубы, бездельник, положишь на полку,
С песен какой капитал?!

Братья корили, наверно, напрасно
И наставляли, как жить.
Мне и поныне
  мечтается красно:
Песню сложить.

Солнышко ночей не досыпало,
Поднималось,
Землю облучало,
К полдню раскаляясь добела.
Облака над нею набухали,
Проливались и спешили в дали
Завершить весенние дела.

Гулкой подпоясанная речкой,
Зорькой подрумянена,
Как в печке
Испеченный сдобный каравай,
Пашня за околицей лежала,
Зерен полновесных ожидала,
Слушала грачиный грай.

В поле выезжали трактористы,
Веселы,
Чумазы и плечисты:
Начиналась жаркая страда.
Гул моторов повисал над краем,
И дышала новым урожаем
Свежая
Прямая борозда.

Художник старался на совесть —
Досрочно сработал заказ.
И вот она — трудная повесть:
Деревня моя без прикрас.

Расскажут потомкам картины
О нашей нелегкой земле:
На пашне весенней машины,
Лежит каравай на столе…

Как будто раздвинулись стены,
Небесной вобрав синевы.
Запомнил я образ Елены —
Того лихолетья вдовы.

Сидит, положив на колени
Не руки — России судьбу.
А возле сожженной сирени —
Бревешки на вдовью избу.

Елена — как будто святая —
Омыла очей бирюзу,
Глядит на себя, не мигая,
Роняет, как плату,
  слезу.

Щедрей не бывает награды —
Художник застыл у окна.
В раскрытое льется прохлада,
И даль, как в картине, ясна.

Уходил без сожаленья —
Жизнь красивая звала.
Почему ж за отступленье
Совесть за сердце взяла?

Сорвался среди недели.
Чт о жена —
  сам черт не брат!
Подымались стройно ели,
Словно вышли на парад.

Понасыпало болото
Журавиц полным-полно…
Ворохнулось в сердце что-то
Позабытое давно.

От подлеска до заката
Вдоль реки —
  луга, луга…
Вот оно, за что расплата, —
Ольхи встали, не стога.

Над родительским погостом
Словно шапки —
  галки в лёт…
Оказалось, ох не просто
Сделать новый поворот.

Проснусь однажды я лучом —
Раздвину темноту плечом,
Пройдусь легонько по вершинам
Притихших на заре холмов,
Посеребрю полет машины,
Окошки высвечу домов.

Я в середину росной капли
Живым алмазом буду вкраплен.
Пройдусь по тихой речке кротко —
Прошелестит вослед лоза —
И, придержав свой лет короткий,
Вдруг потону в твоих глазах.

Петляет в лугах
Меж кустами дорога…
Присяду устало у доброго стога.
Присяду,
Озябшую спину согрею.
А листья куда-то —
Скорее, скорее…
Вот-вот закричат беспокойно,
Как птицы,
Над полем продрогшим
Начнут табуниться.
Но листья не птицы,
Не сбиться им в стаи.
Куражится ветер,
Бездомных взметая.
И хочешь не хочешь
И надо ль не надо:
Вбираешь душой
Маету листопада.

Заявился я домой издалека,
Не признала меня Гдовка-река.
Крепость Гдовская осела совсем,
И трава на ней в студеной росе.
Вечерами гусли звонкие тут
Песни славные о прошлом ли поют?
Возле крепости задумчив стою,
Отыграл я, видно, песню свою.
Неужели отгорожен межой,
В милом городе стал вовсе чужой?
Как на привязи по улицам кружу:
То налево, то направо погляжу.
Гдовитяночки — кровь с молоком,
Глаз не прячут, провожают хохотком.
Побелел я под осенний ковыль,
Поосела не дорожная пыль, —
Поосела пыль прошедших годов.
Не узнал меня, приезжего, Гдов.
Улыбнусь я и пойду на причал,
Где свидание любимой назначал.