Виктор Широков - Иглы Мглы

Он, наверно, забыл, как томиться и мчаться;

повязали его добротой домочадцы;

чувство скорости жизнь беспощадно украла.

Три часа ожиданья - это много иль мало?

Может, жизнь моя вся до сих пор - ожиданье,

с каждой новой весной прежних чувств оживанье;

ожиданье любви, ожиданье удачи;

и я жить не могу, не умею иначе.

Ветром новых поездок лицо ожигаю,

ожидаю свершенья, опять ожидаю.

Все мы, люди, комочки разбуженной плоти,

в бесконечном полете, во вседневной заботе.

Воплощая мечты, говоря торопливо,

мы в любви объясняемся нетерпеливо.

Почему ты в ответ до сих пор не сказала,

три часа ожиданья - это много иль мало?

30.06.

* * *

Люблю твое лицо мадонны:

из-под слегка припухлых век

взор грациозно-полусонный,

где вызов небу не померк.

Улыбку (с ней и черт не сладит)

и чуточку курносый нос,

твои распущенные пряди

наивно вьющихся волос.

Простосердечную небрежность,

недооформленную стать;

и нежность, нежность, нежность,

которую не передать.

Да что там нос, глаза и пряди,

весь водопад твоих волос,

когда б сказал, что в быстром взгляде

прочесть однажды довелось!

31.06.

* * *

Я не хочу обманывать тебя,

мучительно я к прошлому ревную;

вновь ослеплен и днем бреду вслепую,

сухую кровь рассудком торопя.

К чему твердить про некий идеал,

про то, что так хотелось к изголовью

склоняться утром с чистою любовью,

которую всю жизнь свою искал.

Я знаю, время успокоит кровь

и вместо небывалого блаженства

оставит только жажду совершенства,

которой и является любовь.

Я не молю еще побыть со мной,

но знаешь, как, расправив с хрустом крылья

невидимым сознанию усильем,

вдруг тянется одна душа к другой!

31.06.

ОБМОЛВКА

Проясняет истину враз

оговорка или обновка...

Вновь размолвка промежду нас.

Неужели она надолго?

Без тебя жизнь моя - дрянцо.

Стоит ли говорить подробно.

Пред глазами - твое лицо.

Каждый взгляд, как удар под ребра.

Чудо-родинка на губе.

От обиды едва не плачу.

Что я значу в твоей судьбе,

если все-таки что-то значу?

21.09.

БИЛЬБОКЕ

Не смешную погремушку

и не перстень на руке

подарю тебе игрушку

под названьем бильбоке.

Красный шарик на бечевке.

Знай подбрасывай - лови.

Нужно капельку сноровки

и немножечко любви.

Что слова? Резону мало.

Не прикажешь и в стихах,

чтобы чаще вспоминала

наши встречи впопыхах.

Может, слишком я доверчив,

но мне кажется порой:

ты моим играешь сердцем,

тоже тешишься игрой.

9.08.

СОН ВО СНЕ

Ночная тишина глуха, как вата.

Лишь изредка ее перерезает

далекий свист больших электровозов,

ножом консервным вспарывая сон.

Я в комнате один. В привычном кресле

устало разместилось тело. Снова

умчались мысли в дальние пределы,

где можно пробежаться босиком.

За окнами накрапывает тихо

осенний дождик. Ветер рукоплещет

вовсю шальными ветками деревьев,

роняя побуревшую листву.

А в памяти моей не меркнет солнце,

лежит спокойно гладь пруда Святого,

где лилия белеет невесомо.

Я к ней спешу подплыть, слегка коснуться,

чтоб осознать, что все это не сон.

Веселый воздух резво и покато

скользит по свежевымытым плечам.

Свет солнечный струится, как из лейки.

Двоится зренье, и тебя я вижу

всю в ореоле радуги цветной.

Ты проплываешь, юная русалка.

Струится водопад волос неслышно.

Слова твои крадет гуляка-ветер,

и только эхо вторит, искажая

сиюминутный смысл всевечных фраз.

Давно пора мне в комнату вернуться,

отставить кресло в сторону и тут же

тебе по телефону позвонить.

Но сон во сне, как неотвязный призрак,

как мириады разноцветных радуг,

слепит и снова смешивает зренье.

Я пробужденья жду. Далекий свист

ночных электровозов убеждает,

что не остановима жизнь, что нужно

инерцию движенья сохранять.

А, может, память этому порука,

и сон не просто отдых, дань покою,

а тот же бег в немой стране мечты?

11.10.

* * *

Люблю восточного базара

неунывающий азарт.

Еще судьба не досказала,

не разложила мятых карт.

И вот торговец сладкогласный

тасует цены и слова.

А солнце не жалеет красок,

и медом пахнет пахлава.

Мир рынка всюду одинаков,

но здесь вольготно и светло.

И я, как записной гуляка,

ловлю последнее тепло.

4.11. Фрунзе

* * *

Слова твои, не ахай и не охай,