Гамзат Цадаса - Мудрость

Воду ценную стократы, золотящую заплаты,
В нищету сводя богатых,
будем пить, но не пьянеть.
Воду восходящей силы, оживляющую хилых,
В бой ведущую трусливых,
будем пить, но не пьянеть.

Ослабляющую ноги, затемняющую многих,
Сделав наш язык убогим,
будем пить, но не пьянеть.
Воду – пить ее пристало, когда в желудке
мало,
В доме ж снеди до отвала —
будем пить, но не пьянеть.

Воду злую, коль без меры, воду
пиршественной веры,
Украшающую смертных,
будем пить, но не пьянеть.
Оглуплящую воду, наливая, как в колоду,
Ту бессовестную воду
будем пить, но не пьянеть.

Льющуюся в темный час изо рта постыдно
в таз,
Унижающую нас, —
будем пить, но не пьянеть.
Пробуждающую спесь, расхищающую честь,
Что ни пьешь – все жажда есть —
будем пить, но не пьянеть.

Воду – щедрую для друга, для врагов
скупую – кругом
Всю до дна в часы досуга
будем пить, но не пьянеть.

Когда твое лицо охладевало,
Мое багровым было от огня.
Чем глуше сердце у тебя стучало,
Тем чаще сердце билось у меня.

Я сам не знаю, что со мною стало,
Когда тебя не стало, дорогой.
Там, где во мне надежда обитала,
Разбило горе черный лагерь свой.

Не только потому, что сердцем крепок,
Я не упал, я горе перенес,
Смирившись с неизбежностью нелепой,
Я понял бесполезность слов и слез.

К нам что-то смерть-старуха зачастила.
Иль ей доносы пишет кто-нибудь?
Она приходит к нашим близким, милым
И снаряжает их в далекий путь.

Ты для меня был всех родней и ближе,
Но ты ушел, и нет тебя со мной.
И все же я не плачу, мой родной,
Твою слезами память не обижу.

Лучами глаз твоих я ослеплен.
Взглянула и голубкой упорхнула.
Я рад бы за тобой лететь вдогон —
Куда там! Ты исчезла из аула.

Рукою лишь махнула – мол, пока!..
Не видывал я существа коварней.
Бычок дороже старого быка —
Ты предпочла мне молодого парня.

Ты думала: любовь – юнцов удел,
Лишь молодой способен загореться.
А я – представь! – пока не поседел,
Не ведал мук взбесившегося сердца.

Что ж, коли у тебя завелся друг,
Расстаться, милая, давно пора нам.
Но почему ты улыбнулась вдруг?
Зачем со мною чокнулась стаканом?

Не знаешь и сама, кого любить
И подаваться в сторону какую.
Того, кто любит, гонишь… Так и быть:
Послушай – что почем я растолкую…

Внучка в наш явилась дом —
Краше внучки не найти.
Как девчонку назовем?
Может, попросту, «Пати»?

Заведется у отца
Лишних несколько рублей, —
Он подарков без конца
Дочке навезет своей.

Купит он тебе платок
Да коралловый виток,
Чтоб у колыбели
Бусинки блестели.

И браслетку и кольцо
На тебя наденет мать.
Выйдешь с мамой на крыльцо,
В садик с ней пойдешь гулять.

Шелковиночки волос
Мама гребнем разберет.
Нашей пташке между кос
Птичье перышко вплетет.

Папа дочке приберег
Пару золотых серег.
Люди сразу отличат:
«Вон гуляет Патимат».

Папа станет целовать:
«Спи, дочурка, засыпай».
Молочком покормит мать,
Будет петь тебе «бай-бай».

Манит бабушка: «Иди
На руки ко мне, мой свет!»
«Поиграй со мной, Пати!» —
Просит внучку старый дед.

Будешь новой жизнью жить.
В школу ты начнешь ходить,
Побежишь вприпрыжку,
Книжку взяв под мышку.

С тобой мы распрощались не без боли,
Пожали руки крепко, а потом
Я сердце по рассеянности, что ли,
Оставил в шумном городе твоем.

Как будто годы, тянутся недели.
Звенят ручьи в ущельях на бегу.
Живу в Хунзахе. Думаю о деле,
Но, веришь ли, работать не могу.

Сажусь писать – напрасное занятье,
Стих холоден, как звезды в синеве.
Как буду в исполкоме заседать я,
Когда оставил сердце я в Москве?

Я занят, друг. Не смог бы мне помочь
ты:
В посылке сердце переслать сюда?
Дня через три его с ближайшей почты
Мне почтальон доставит без труда.

Вот странно – кто же умер из близких у зимы?
В пути, одетой в траур, ее встречаем мы.