Сергей Кречетов - Четыре туберозы

Итак, мой старик, ты неправ, ты солгал!
Я не был небесный избранник!
Напрасно тебе я поверил, искал!
Умру на чужбине, как странник!»

И очи покрыл ему влажный туман,
И дух его, волю почуя,
Метался, желаньем глухим обуян,
Пугаясь, желая, тоскуя…

Но голос внезапный раздался: «Восстань!
Ты смерти ещё не достоин.
Не эта тебе предназначена брань,
Не здесь будешь биться, как воин».

Князь голос узнал своего старика,
И пламя влилось ему в жилы.
И встал он, исполнен, как юноша, силы,
Готовый искать и бороться века!
……………………………
Он встал с кровавой земли,
Он встал, огляделся кругом.
В тумане, чуть зрима вдали,
Пустыня лежала в венце золотом.

Она улыбалась на кровь и на смерть,
Улыбалась, как мать на ребёнка.
Над Князем дышала небесная твердь,
И жаворонок в небе плакался звонко.

И опять стоял перед ним
Старик с тяжёлой клюкою.
Лик, прозрачный, как дым,
Был исполнен волей живою.

И Князь, узнавши его,
Упал перед ним на колени
И молвил: «Скажи, отчего
Желаньям нет утолений?

За путями всегда есть пути,
Всегда есть сильнейший над нами,
Как силу твою мне найти?
Себя оковать ли цепями!»

Губами чуть внятно шурша,
С глубокой улыбкой во взоре,
Уверен в словах, не спеша,
Старик отвечал ему: «Горе!
Познай, не однажды текло
Земное твое прозябанье.
В душу тебе налегло
Много былого сознанья.
Ища и стремясь, ты не знал,
Что свершаешь волю былую:
Былого врага ты искал,
Теперь я его указую.
Как чёрный, холодный упырь,
Гоним мучительным страхом,
Дух сильный влетел в монастырь
И в нём поселился монахом.
К нему ты, избранник, придёшь,
Как нищий с святою мольбою
Под рясой предательский нож
Внезапно блеснёт пред тобою.
Ты Демона тело разрушь,
Отдай себя в грешные руки,
И станешь властителем душ,
Пройдя непомерные муки.
Тогда ты увидишь меня,
Меня ты забыл, но мы братья!
И в борьбе за сияние дня
Мы раскроем объятья…».

Князь слушал… Внезапно старик
Разлился в сребристом сиянье,
И старый пергаментный лик
Уплыл от него, как мечтанье.
………………………………
И Князь пошёл по пустыне,
Признав ту волю своей [129];
Товарищей прежних отвергнув, отныне
Он жаждал исполнить веленья теней.
И дни проносились над ним
И жгли его огненным жалом.
И ночи с лобзаньем святынь
Склонялись над Князем усталым.
И чахлые корни земли,
Желая от смерти Предтечу спасти,
Из песчаных груд проросли,
Ложились ему на пути.
И много мучительных дней
Горячими шёл он песками,
И много бездомных теней
Духовными видел очами.

Пустыня и тени теней,
Снов пролетающих стоны,
Мириады зажжённых свечей
На небе у вечного трона,
И шёпот небесных жилиц,
Летящих стеснённой толпою,
Готовых повергнуться ниц,
Чтоб лёгкой подняться стопою…

Ожила угрюмая ночь!
Сперва стонала и плакала тяжко,
Боясь откровения утра.
Ожила угрюмая ночь!
И свод небес,
Когда-то убранный алмазом,

Подёрнут тяжкой синевою,
Как мертвеца покров.
Давно застыл, не видит лес,
Как водяным и мёртвым глазом
Во тьму глядит широкий ров,
Гнилой наполненный водою.
За ним в болоте притаились
Обители святой седые стены;
Они с безмолвьем примирились,
Веков познавши перемены.

Дух пролетал над областью уныния;
Он слышал, как ковыль шумел.
На горизонте — выгнутая линия —
Звезды нездешней хвост алел.
На кочке плавучей ведьма сидела,
Нагими руками власы заплетала,
О чём-то безвестном она сожалела,
О радостях духов она лепетала.
И стан её стройно склонялся под звуки,
В них тайна хранилась былого напева.
Во мраке сияли белые руки [130],
И долго пела болотная дева…

Но юное утро явилось вдали,
И ночь задрожала в тоске безысходной, —
И духи, и тени поспешно ушли
В незримую бездну дорогой свободной.

Монастырь неподвижен и строг.
Там колокол гулко рыдает:
Того, кто с молитвою лёг,
К молитве он призывает.
Пред Князем монахи стоят:
«Скажи нам, оборванный нищий,
— Нам жалок твой ветхий наряд. —
Давно не вкушаешь ты пищи?
Тебе мы дадим отдохнуть;
Мы к трапезе сядем с тобою.
Забудь про неверный свой путь,
Направленный грешной судьбою!»

Князь жадно на лица глядит,
Ищет врага между ними:
Но каждый достоин на вид,
Измучен делами святыми.
И слышится голос ему:
«Скажи им завет о спасенье,
Доступный простому уму».
На Князя сошло вдохновенье.