Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Однако предположение о тотальности как о качественной характеристике общества не ведет к отрицанию конфликтов и противоречий социальной жизни. По мнению Гурвича (резко критиковавшего в этом аспекте структурализм Т. Парсонса и К. Леви-Строса за создание «статичного образа» социума), все общественные изменения в конечном счете объясняются через социальные конфликты; последние же находят свое объяснение в противоречиях между структурой общества и тотальными социальными феноменами как элементами общественной жизни. Наиболее полноценно такие структуры и явления могут быть изучены на основании их типологизации. Поэтому, логически развивая свою систему, в третий период творчества Гурвич приходит к констатации того, что типология социальных явлений и структур – одна из основ социологического объяснения (иногда мыслитель говорит о социологии исключительно как о типологии тотальных социальных явлений) [882].

Система знания об обществе и праве, как и само общество, по Гурвичу, находится в постоянном процессе структурирования и деконструкции, опровержения старых принципов знания и замены их новыми; это связано с тем, что само знание немыслимо вне социальной целостности, в рамках которой адекватность его непрестанно подтверждается или опровергается эволюцией других социальных явлений (таким образом, знание неотрывно от общения). Поэтому знание об обществе и праве неотрывно от самих общества и права (в чем Гурвич вполне согласен с представителями правового реализма) и развивается вместе с социальными и правовыми институтами, нормами и т. п. [883]В этом плане представляется весьма актуальным освоение творческого наследия этого замечательного мыслителя, который одним из первых сформулировал принципы неклассической научной рациональности при изучении права.

Публикация несколько лет назад перевода на русский язык работ Гурвича по социологии и философии права [884]дала определенный импульс к рецепции и применению идей мыслителя в разработках отечественных правоведов. Остается надеяться, что настоящая работа не только позволит привлечь внимание правоведов и социологов к идеям этого интересного и оригинального ученого, но и сможет дать представление о его мировоззрении, без учета которого невозможно понять принципы, развиваемые Гурвичем на страницах его трудов. Дополнительно приводится ряд неизвестных, но интересных биографических материалов, важных для понимания творческой эволюции ученого в контексте его участия в русском масонском движении за рубежом. Речь идет об обнаруженных автором в архивах Парижа материалах масонского досье Г. Д. Гурвича (русской ложи «Северная Звезда» (1924–1970), входившей в объединение «Великий Восток Франции»), а также выступлений, сделанных в кругу русских масонов в Нью-Йорке в 1943–1944 гг. Эти документы демонстрируют внутреннюю основу ряда ключевых положений научных взглядов мыслителя, которые в немалой степени связаны с его участием в масонстве.

Россия. Москва.

НИОР Российской государственной библиотеки.

Фонд В. Э. Грабаря. Ф. 376. Картон 4. Ед. хр. 17

Петроград, 13.06.1920

Глубокоуважаемый Владимир Эммануилович,

Михаил Яковлевич мне сообщил, что Вы находитесь в Адлере, и высказал предположение, что с Вами вместе живет Федор Васильевич Тарановский. Так как я крайне тревожусь за его судьбу, не имея больше года никаких сведений о Ф.В., беру на себя смелость просить Вас сообщить, не знаете ли Вы что-либо о его местопребывании и судьбе. Ваше сообщение будет большой радостью для меня и всех петроградских друзей Фед. Васильев., точно так же как известие, от Вас пришедшее из Москвы, радостно взволновало весь петроградский академический мир. Мих. Яковл. Пергамент [886]) здоров и сердечно кланяется. Мой адрес: Лицейская ул., 5, кв. 18.

С искренним глубоким уважением,

Г. Д. Гурвич

Париж, 09.04.1932

(пер. с фр.)

Гурвич, Георгий. Быв. студент Юрьевского универ., ученик проф. Тарановского, автор соч.

«Правда воли монаршей Прокоповича» [надпись на русском яз. – М.А. ]

Уважаемый и дорогой наставник,

Я только что получил Ваше долгожданное письмо. Через журналы я уже знал о печальной новости – неожиданной смерти профессора Пергамента. Не могу оправиться от горя, вызванного этой новостью.

Я передал Ваше приветствие г-ну Лефюру, который свидетельствует Вам свое почтение. К сожалению, он не может дать Вам утешительных новостей о семье Виолет. Отец умер еще до войны, а один из сыновей – во время войны. Из всей семьи остался только аббат Виолет, который считается последователем Лемира [887]. Г-н Лефюр поручил мне передать Вам, что Дирекция «Архивов» [888]) будет очень рада опубликовать Вашу статью, особенно отрывок из Вашей важной работы по истории международно-правовых учений, которую Вы готовите.