Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

В статье для «Энциклопедии социальных наук» [830]Гурвич определяет справедливость как синтез субъективного и объективного, сущностного и формального, который вводит человека в такой трансперсональный порядок, где он обретает свое человеческое достоинство [831]. Формулой справедливости в данном ее понимании может быть принцип: «свобода в рамках порядка и самостоятельность в условиях единства» [832]. В другой работе Гурвич дает определение правовой справедливости как предустановленного взаимного примирения притязаний и обязанностей [833]. Именно в опытном восприятии «единой правовой ценности» находится центр правовой жизни. Какова же природа этой ценности? Вместе с П. Л. Леоном нужно признать, что данная ценность по всем сущностным параметрам совпадает с нравственной ценностью (несмотря на ряд формальных отличий, которые находил между моральными и правовыми ценностями сам Гурвич) и представляет собой только особую форму интуитивного распознавания ценности [834]. Если на уровне морального опыта ценность справедливости распознается аффективно и индивидуально, то на уровне правового опыта распознание ценностей осуществляется коллективно и обязательно сопровождается их «генерализацией», введением в рамки логических категорий и соответственно некоторым ограничением содержания ценности. Именно акты интуитивного коллективного распознания ценностей, как отмечает П. Л. Леон, являются нормативными фактами, дающими начало правовому общению [835].

Само существование нормативных фактов как онтологической основы права (мы возвращаемся к вопросам онтологии, поскольку в рамках идеал-реалистической концепции права Гурвича выдвигался тезис о единстве онтологии, гносеологии и аксиологии) может быть выведено из справедливости: из ее направленности на установление стабильного общественного порядка, сотрудничества и безопасности. Справедливость в этом смысле (ср. с социальной солидарностью у Дюркгейма) выражает необходимость мирного и безопасного сосуществования в обществе и социальной интеграции (что является условием для осуществления всех других ценностей: моральных, религиозных, культурных и т. п.), «примиряет» конфликтующие между собой субъективные и объективные ценности; создает динамичный, постоянно изменяющийся баланс между ними [836]. Ориентированность социального общения на нахождение такого баланса и позволяет классифицировать данное общение как «связанное с идеей справедливости», а потому правовое (наряду с рядом других признаков, о которых было сказано выше: императивно-атрибутивная связь и др.).

Исходя из этого мыслитель постулирует, что любой правопорядок вырабатывается обществом в процессе реализации ценностей, а право предстает как попытка реализовать коллективные ценности, прежде всего ценность справедливости в рамках определенного социального порядка [837]. Залогом действенности последнего являются нормативные факты, несущие в себе гарантию эффективности социального порядка [838], что выражается в степени легитимации этого порядка и фундирующих его ценностей на уровне индивидуального сознания. По степени такой легитимации и соответственно согласования личностных и социальных ценностей можно судить о присутствии в той или иной форме общения идеи справедливости («идея» в данном контексте означает не независимую идеальную субстанцию в платоновском смысле, а поиск, попытку нахождения баланса). В тех социальных общностях, где отсутствует такая легитимация (если воспользоваться классификациями античных авторов – при тирании или анархии), не существует права.

Поэтому право не охватывает отношения естественного обмена в примитивных обществах, где, по мнению Гурвича, не существует личности как таковой, а есть лишь социальное целое и его функции, с которыми отождествляются отдельные индивиды (хотя в таких отношениях и присутствуют другие признаки права, в том числе императивно-атрибутивная структура). Мыслитель не принимает существования «воровского», «карточного» или «детского» права, на которых настаивал его учитель Л. И. Петражицкий: в этих формах общения нет ориентации на справедливость (в том смысле, который в данное понятие вкладывал Гурвич) и они направлены исключительно на индивидуальные ценности (с точки зрения участников таких форм общения). Не относятся к праву и формы деспотии общества (отдельных его членов или групп) по отношению к личности, так как эта деспотия не ориентирована на личность и ее ценности. Поэтому о соответствующих нормах нацистского или сталинского порядков нельзя говорить как о правовых.