Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Не всякая структурированная группа может через свою структуру способствовать образованию собственного правопорядка. К примеру, социальные группы, в структуре которых организационные формы не развиты или играют незначительную роль, при образовании собственного правопорядка сталкиваются с серьезными трудностями: например, семьи в современной Америке, отрасли промышленности, экономические прослойки в рамках социальных классов и т. п. Мистико-экстатические группы, выступающие в качестве источников системы правового регулирования, в свою очередь, подвержены влиянию противоречивых факторов. С одной стороны, построению правопорядка препятствуют преобладающие в структуре таких групп элементы религиозности и мистики, проникнутые всеединством, но, с другой стороны, унификация структуры этих групп и образование очень стабильной и длительной связи между элементами структуры за счет мистических верований содействуют зарождению правопорядка. Локальные группы и группы экономической активности также оказываются способными к построению правопорядка. В свою очередь, характер систем правового регулирования заметно варьируется в зависимости от природы порождающих такие системы социальных групп.

Поэтому, как правило, классификация социальных групп по функциональному принципу, степени единения и по критерию основной направленности (вражда или объединение) оказывается неизбежной. В рамках первого из вышеназванных критериев особенно интересной представляется классификация соответствующих систем правового регулирования как систем правового регулирования локальных (территориальных), экономических и мистико-экстатических групп. Для систем правового регулирования территориальных групп характерна ограниченность в пространстве, тогда как для двух других вышеупомянутых систем – наоборот, экстерриториальность. И соответственно системам правового регулирования территориальных групп свойственна тенденция к формализации, двум другим – тенденция к эластичности, гибкости и мобильности. Объясняется это тем, что сферы правового регулирования территориальных правопорядков могут быть определены заранее, а соответствующие правопорядку экономических групп сферы правового регулирования зачастую возникают произвольно в неопределенной сфере вещного интереса. Кроме того, системы правового регулирования «хозяйственного», «мистико-экстатического» права (например, канонического права) более интенсивно, чем системы правового регулирования территориальных групп, воспринимают неюридические элементы разного рода верований. Особенно сильно такая тенденция проявляется в каноническом праве, где сосредоточены моральные и религиозные элементы и где право всеединства, следовательно, получает перевес над остальными видами права.

Синтез разных видов права неодинаково происходит в рамках различных унитарных, федеральных, конфедеративных систем правового регулирования, которые воспринимают все характерные для соответствующих типов групп свойства. Право всеединства и право массы играют исключительную роль в унитарных системах правового регулирования, тогда как право общины обязательно доминирует в федеральных и конфедеративных правопорядках. Но положительный эффект, проистекающий из факта доминирования права общины в этих двух системах правового регулирования, значительно ослабляется из-за их сильной формализованности.

Резюмируя вышеизложенное, можно отметить, что конфедеративные правопорядки особенно свойственны экономическим группам, унитарные правопорядки – территориальным группам, тогда как федеральные системы правового регулирования одинаково подходят как для экономических, так и для федеральных групп.

Системы правового регулирования социальных групп, основанных либо на принципе борьбы, либо на принципе объединения, классифицируются по степени своей действенности, которая более высока в первых группах, что объясняется разным уровнем сложности синтеза видов права в этих группах. Системы правового регулирования религиозной секты, профессионального или профсоюзного объединения, групп производителей из-за большей своей убедительности имеют, по существу, более упрощенную и подвижную систему равновесия, чем соответствующие системы церковного союза, муниципалитета, глобального экономического сообщества и т. п.

Ход наших рассуждений приводит нас к проблеме классового права, которая представляется нам особенно важной. В последних наших работах мы определяли социальные классы, как «отдельные фактически сложившиеся группы, в своем существовании обусловленные социальной дистанцией, характеризующиеся сверхфункциональностью и тенденцией к структурации, сопротивляемостью к проникновению глобальных обществ и полной несовместимостью с другими социальными классами» [994]. Социальный класс представляет собой макрокосм социальных групп и прослоек, которые в силу своей сверхфункциональности не могут найти выражение в какой-либо отдельно взятой социальной организации или даже во множестве таких организаций.