Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Дополнительное введение профессионального представительства в политической области имеет нижеследующие основания: 1) Оно решает прежде всего вопрос о демократической организации верхних палат политического представительства, поскольку уничтожение последних признается нежелательным и опасным; 2) Оно призывается для консолидации политической соборности, чрезмерно разрыхленной благодаря далеко ушедшей вперед профессиональной дифференциации; 3) Оно дает и в политической области возможность найти некоторое примирение между конкретной индивидуальностью и равенством, внося индивидуализацию в процесс уравнения, что достигнется путем своеобразной группировки равных; 4) Но главная проблема, которая решается профессиональным представительством в политической области, есть создание некоего промежуточного звена и контрбаланса между политической и хозяйственной демократией. Верхняя палата политического парламента, организованная профессионально, мыслится как некий буфер, препятствующий чрезмерно резкому столкновению независимых друг от друга государственной и хозяйственной соборности. Конечно, эта проблема может стать актуальной только при полном развитии институтов хозяйственной демократии и ясно обозначившемся процессе революции современного государства.

Поэтому даже для Западной Европы система политического профессионального представительства только еще начинает становиться на повестку дня. Что же касается России, то она здесь в ближайшие десятилетия не может иметь никакого актуального значения. Прикрывающая диктатуру коммунистической партии советская система, по существу, не имеет ничего общего ни с хозяйственной демократией, ни с политическим профессиональным представительством. «Совнархоз» есть чисто административный, назначаемый правительством орган и от него всецело зависит. Система советского представительства, не говоря уже о том, что она построена, по существу, на законосовещательном начале, исходит из прикрепления избирателя к общим группам (деревня, волость, фабрика и т. д.) и гораздо более напоминает сословно-куриальную систему, действовавшую в свое время в Пруссии и частично у нас в России, чем профессиональное представительство. Она имеет вдобавок специальной целью создать искусственное преобладание города над деревней, вне которого, в виду абсолютного перевеса крестьянского населения в России, советская система на 9/10 должна была бы слиться с общегражданским представительством.

После свержения коммунистической диктатуры в России рано или поздно станет абсолютно необходим возврат к нормальному типу политической демократии на основах общегражданского представительства. Отсутствие прочно сложившейся профессиональной дифференциации, а тем более, устойчивых корпораций европейского типа при абсолютном преобладании однородного «мужицкого» элемента делают в ближайшие десятилетия политическое профессиональное представительство в России и ненужным, и невозможным. Ненужным потому, что решаемые этим способом проблемы могут стать здесь реальными лишь в отдаленном будущем. Невозможным потому, что оно было бы чисто искусственной, из подражательности западным исканиям навязанной системой, для которой в России нет еще достаточных предпосылок. Послебольшевицкая Россия с ее преобладающим «середняцким» населением, по существу, будет представлять классическую среду для реализации идеалов так называемой механической демократии, организованной исключительно на началах общегражданского представительства. Она имеет свою особую историческую миссию в России, где еще опыта демократии вообще произведено не было: не воспитано уважение к безличным нормам права, не развито правосознание, вне которого об углублении демократии не может быть и речи. В послереволюционной России актуальной и необходимой будет борьба за традиционные формы политической демократии, за территориальный федерализм и за зародыши новых форм хозяйственной и национально-культурной демократии. За жупел политического профессионального представительства будет цепляться лишь демагогия реакционеров справа и слева, именно потому, что в ближайшую эпоху подобная система в России заведомо неосуществима.

Чтобы закончить наши соображения на тему о конкретном будущем демократии, необходимо еще остановиться на одном вопросе. Мы попытались показать, что демократия отнюдь не ограничивается одной лишь политической областью, что она несоизмеримо шире и что будущность демократии прежде всего в ее универсализации и многопланности, так что временные затруднения демократии в одной области (например, политической) могут с лихвой искупаться ее расширением и развитием в другой области (например, хозяйственной и международной). Мы оставили, однако, еще без ответа упрек демократии в том, что она исторически повинна в усилении государства за счет общества и в непомерном централизме. Как можно, скажут нам, ожидать от демократии в будущем восстановления равновесия между обществом и государством, когда опыт прошлого доказывает прямо обратное: путь к этатизму лежал через демократию.