Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Прежде всего, необходимо отметить, что демократию и право связывает единство метафизических предпосылок. Односторонний индивидуализм и односторонний универсализм одинаково подрывают возможность правопознания и приводят к отождествлению права с силой. В индивидуалистических системах право как начало, немыслимое без общежития, совершенно исключается за пределы нравственно ценного; оно рассматривается, как некая чисто внешняя узда, «Maschinenwesen der Polizei» [полицейский аппарат. – нем.], по выражению Канта, намордник, одинаково пригодный для людей и чертей; по существу, следовательно, это механическая сила. Ктомуже выводу приводит противоположная крайность – односторонний универсализм. Если индивидуализм исключает право совершенно за пределы этики, то универсализм, наоборот, растворяет право в нравственности и ставит между ними знак равенства: он превращает этику в философию права, – например, у Платона и Гегеля. В результате не право подъемлется на высоту нравственности, а, наоборот, последняя пригнетается на низший уровень, которому, однако, приписывается весь абсолютизм нравственных требований. Абсолютизм нравственных требований, перенесенный на право, приводит к культу безусловно-принудительного порядка, воплощенного в государстве, которое ставится над правом, обращаемым на службу фактической государственной мощи. Так смыкается круг, и право снова оказывается слитым с силой. Только синтез универсализма и индивидуализма, следовательно, дает возможность обосновать правовую сферу как автономную и вместе с тем нравственно-ценную область. Только на основе этого синтеза уясняется сущность права как предварительного замирения личности и соборности, готовящего путь их нравственной гармонизации. Синтез индивидуализма и универсализма является, таким образом, пределом и первоосновой и демократии, и права.

Будучи неразрывно связаны через свои философские предпосылки, демократия и право неразлучимы и в процессе своей реализации. Демократия есть необходимый и единственно возможный путь для реализации права в общественной организации. Господство права, суверенитет права есть путеводная звезда демократии. Демократия отличается от всех других форм организации тем, что структура власти для нее неотделима от проблемы подчинения власти праву. Организация власти и защита права для демократии не два разных, а один и тот же вопрос. Власть лишь тогда власть, когда она служит праву, когда она действует в рамках и в согласии с правом, когда она является чисто правовой функцией – таков основной принцип демократической организации. Это прекрасно было осознано уже первым создателем демократического синтеза – Ж.-Ж. Руссо. Принцип «volonté générale» есть для него воплощение правовой идеи, квинтэссенция правосознаний, и воля народа – volonte de tous [воля всех. – фр.] — только тогда закономерная власть, когда она руководствуется велениями правовой «volonte générale». Основная идея Руссо есть идея суверенитета права [959]. Да как могло быть иначе, поскольку народовластие рассматривается как необходимый способ реализации свободы и равенства. Во всех других идеологиях и способах организации власть и право разобщаются между собой, и в лучшем случае между ними заключается компромисс (например, конституционная монархия). Недемократическая власть есть внеправовая и сверхправовая власть. Она есть та область отношений, куда не проникает правовое регулирование и где господствует произвол. Все учения о сверхправовом, метаюридическом характере власти суть антидемократические учения. Воспитание уважения к безличным нормам права есть главная добродетель демократии. В нем, в частности, великая историческая миссия уже осуществленных форм демократического бытия. Процесс демократизации – в подчинении всех актов, сохранивших иерархический характер, правовому режиму. В этом отношении судебная проверка законности всех без исключения действий администрации, получившая особенно широкое развитие во французской административной юстиции, есть величайшее торжество демократии. Акты частных лиц, публичных корпораций, чиновников, правительства все уравниваются между собой в равной их зависимости от права и в их подчиненности суду.

Лассаль был глубоко прав, когда воскликнул в одной из своих знаменитых речей: «Die Demokratie – und das ist ihr Stolz – hat allein das Recht von Recht zu sprechen. Bei der Demokratie allein ist alles Recht» [Только демократия – и в этом ее гордость – имеет право говорить о праве. И только при демократии везде существует право. – нем. ] [960]. Действительно, вне демократии нет никакого другого способа проникновения права в структуру общественной организации. Это пронизание правом организационно-властных отношений связано с подчинением их особой разновидности права – праву социальному, вытесняющему в этой сфере конкурирующее с ним индивидуальное право, которое прикрывает здесь лишь произвол, насилие и иерархию; так что, с чисто юридической стороны, демократию можно будет определить как установление суверенитета социального права внутри общественной организации.