Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Критиковать атомизм и индивидуализм XVIII в. значит в настоящее время ломиться в открытую дверь. Существенен вопрос, можно ли делать за него ответственной демократию и действительно ли преодоление индивидуализма равносильно преодолению демократии.

Для ответа на эти вопросы необходимо проанализировать эйдетическую сущность тех элементов, подвижное равновесие которых составляет демократический синтез. Из трех составных частей демократической идеологии только одна идея личной свободы имеет определенно выраженный индивидуалистический характер. Напротив, ни принцип народодержавия, ни идея равенства не связаны органически и неизбежно с индивидуализмом. Конечно, можно истолковать народ как механическую сумму тождественных индивидов, а равенство как чисто количественное уравнение разобщенных особей. Однако такое понимание не только не является обязательным, но, несомненно, находится в противоречии с самой сущностью соответственных принципов, выступающих здесь, так сказать, в умаленном и ущербленном виде.

На самом деле, в чем специфичность идеи народодержавия, в отличие от других конститутивных элементов демократии, если не в виде некоего органического целого, почерпающего в себе самом принцип своей жизни. Является ли народная воля чем-то готовым или только искомым; народ как таковой – самоуправляющаяся совокупность заинтересованных – есть всегда живая соборность, corpus-тело и именно в этом своем качестве, как символ надличного (сверхперсонального) единства призывается к решению. Более того, идея Целого, организма, конкретной системности нигде не находит столь чистого выражения, как в демократическом принципе народодержавия. Все виды социально-политической иерархии (в частности, монархии), которые часто пытались обосновывать с точки зрения универсализма и органического мировоззрения, по существу, представляют собой разрыв целостной связи, нарушение духа соборной солидарности, разъединение и отрыв некоторых индивидуальных элементов и противопоставление их целому. Это классически ясно зафиксировано в средневековых учениях о «rex» [царствовании. – лат.] и «regnum» (populus) [правлении (народа). – лат.], где именно «regnum» представляет начало органической целостности, a «rex» – оторванную особь. Обосновывать органологически иерархию возможно только благодаря грубейшему смешению биологического организма с этической и социальной органичностью. Нравственно-социальная целостность как организм взаимно друг друга порождающих индивидуальных самосознаний, как конкретная система лиц есть максимальная из мыслимых противоположностей началу иерархии. Соборное единство приводит к органическому, солидарному равенству всех сочленов в целом. Иерархия здесь есть прямое разложение единосущной соподчиненности самосознаний надличной целостности. Принцип народодержавия выступает как высшее напряжение соборного единства, как истинное воплощение своеобразной нравственно-социальной органичности. Попытка немецкой формально-юридической школы подменить идею народного суверенитета принципом суверенитета государства-личности, одним из органов которого является народ, была, с точки зрения философской, ничем иным, как плохо скрытым покушением на соборность и органичность. Целое здесь подменивалось индивидом в увеличенном размере; на место сложной надличной (трансперсональной) системы здесь ставилось простое единство – новая личность, рассматриваемая в лупу. Универсализм извращался в консервативный сверхиндивидуализм.

Итак, демократия может с величайшим спокойствием относиться к упрекам в индивидуализме; в одной уже идее народодержавия – самоуправляющейся соборности – потенциально дано такое высокое напряжение идеи целостности в ее наиболее чистом виде, какого не встретить ни в одном ином социально-политическом воззрении.

Но не только через идею народоправства, но и через идею равенства в демократической идеологии эйдетически устанавливается связь с целым. Изолированных особей не имеет никакого смысла уравнивать. Равенство предполагает общение лиц – сочленов целого. Оно указывает принцип организации целого и определяет взаимное положение сочленов в их отношении к объединяющему их соборному единству и между собой. Главный смысл идеи равенства есть утверждение равного значения и равной связанности всех сочленов в нравственно-социальном целом. Равенство есть прежде всего функция целого. Неравенство означает отрыв, отъединение от соборной связи. Нравственно-социальная соборность и равенство в этом смысле неразрывны.