Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Внешнеполитические

A) Никакой опасности русского империализма нет.

Б) Никакой опасности для международной организации Россия не представляет и при сохранении ее режима.

B) Россия будет трезво и умеренно защищать русские интересы и имеет на это полное право.

Г) Главная опасность – Германия и ее сателлиты: поляки, финны, румыны.

Д) Естественная дружба с Францией и в более далекомс Чехословакией и в более далеком будущем с Китаем. Региональные федерации.

Внутреннее политическое будущее

A) Напряжение между Красной армией и коммунистической партией.

Б) Крестьянские требования и самодеятельность.

B) Динамический характер идеи нации.

Реформа или революция. Возможные уступки Сталина.

A) Отказ от однопартийной системы. По свидетельству Гиндуса, «беспартийный уже занимает положение не ниже партийного человека».

Б) Осуществление сталинской конституции 1936 г. Вся власть советам. Долой коммунистов.

B) Роспуск коммунистической партии ввиду осуществления цели.

Остановится ли на этом процесс? Возвращение к политической демократии при сохранении советской системы для управления хозяйством. Плюрализм. Сближение с Западом, который после революции установит хозяйственную демократию и планируемое хозяйство, сохранив политическую демократию. Встреча обеих систем.

1. Не клеветать на свой народ, все равно, является ли лицо сторонником или противником режима. Один известный русский автор, не хочу называть, разрешает «загадку России», указывая, что она сейчас омонголилась и напоминает империю Чингисхана. И он заключает, что чем ближе победа, тем сумрачнее становятся перспективы мира, т. к. мы присутствуем при рождении «русско-евразийской монгольской империи», преемницы немецких притязаний на мировое господство [945]. Этот самый автор, который успешно сочетает в себе салтыковского Иудушку или Головлева и Смердякова Достоевского, в первые годы позволял себе обвинять всех несогласных с его враждебностью к демократии в интернационализме, источники которого в еврействе. Сюда попали и Винавер, и Милюков.

2. Не заниматься доносительством на империалистические и националистические замыслы русского народа. У России мало друзей и много врагов: немцы – каждый в правительственном учреждении это знает. Немецкие пангерманисты намеренно использовали для своей пропаганды русские публикации, в частности господ Абрамовичей, Далиных и других. Нельзя быть русским политическим деятелем и в самый трудный момент существования народа занимать антирусские позиции. Эта игра может теперь же стоить миллионных жертв впоследствии. Пример П. Н. Милюкова.

3. Не быть растлителями России и не становиться, под предлогом международных организаций, патриотом бывших окраин России. Скандал, что патриотически-настроенные поляки (проф. Ланге) лучше понимают право России, чем русские вожди из так называемого «Социалистического Вестника».

4. Чувствовать тесную связь с глубинным «Мы» русского народа, которое сейчас окончательно выковалось, и преклоняться перед его геройством и жертвенностью. Тем более, что речь идет о десятках миллионах жертв, быть ответственным за каждые слова, которые произносишь.

5. Не жаждать никаких изменений режима после войны и во время войны, и желать после войны мирной его эволюции в сторону политической демократии при сохранении преимуществ советской системы для управления хозяйством.

Комментарий

Данный текст представляет собой набросок доклада, относящийся примерно к середине 1944 г. Во многих местах автор намечает темы, но не развивает их, оставляя пометку в виде ключевой фразы либо ставя многоточие. Многие слова, имена и названия приведены в сокращенном виде, некоторые слова и фразы зачеркнуты. Текст написан почерком Г. Д. Гурвича на пореформенном русском языке. В связи с тем, что Гурвич и его супруга в годы войны работали в русском отделе Министерства обороны США, в своих русских письмах и заметках с начала 1940-х годов мыслитель использует уже новые правила орфографии.

Мои философские и социологические размышления (уже достаточно долгие, длящиеся почти пятьдесят лет) зачастую были рискованным предприятием, ведущим из одной крайности в другую и теряющимся в трясинах противоречивых систем, которые мне иногда удавалось выстроить в ряд с тем, чтобы вновь начать плести мою паутину.