Сборник статей - Социальные функции права. Материалы круглого стола. Круглый стол № 1

Экуменическая хартия 2001 г., в целом, построена в соответствии с теми же принципами, что и международно-правовые документы такого типа.

Таким образом, можно считать, что на международном уровне в последнее время развиваются две системы регулирования отношений: международно-правовая и религиозная.

Похожая ситуация наблюдается и на внутригосударственном уровне. Например, один из принципов Федерального Закона Российской Федерации № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» 2010 г. состоит в том, что религиозные организации имеют специальную правоспособность, в рамках которой им принадлежат лишь те гражданские права и обязанности, которые соответствуют целям деятельности, предусмотренных в их учредительных документах [277]. На современном этапе среди документов, подтверждающих право религиозной организации на то или иное имущество, являются уставы религиозных организаций и архивные справки, содержащие, в том числе, сведения об истории строительства и конфессиональной принадлежности имущества. То есть законодательно признается регулятивная функция норм религиозных организаций.

Так, для всех организаций Римско-католической Церкви, в том числе российских, действует Кодекс канонического права, который был принят в 1982 г. и вступил в силу 27 ноября 1983 г. Он состоит из 1752 канонов, разделенных на семь книг: Об общих нормах, О народе Божием, Об учительском служении Церкви, О служении освящения в Церкви, О временных благах в Церкви, О санкциях в Церкви и О процессах [278].

Тенденция расширения роли религиозных норм в качестве регулятора общественных отношений просматривается и в решениях Конституционных судов разных стран. Достаточно интересным примером является Германия. Согласно статистике, большинство немецкого населения – христиане, при этом католики составляют 32,4 %, протестанты – 32 %, православные – 1,14 %. Небольшая часть верующих принадлежит к другим христианским деноминациям: баптисты, методисты, верующие Свободной Евангелистской Церкви и приверженцы других религиозных течений. Часть верующих составляют мусульмане (приблизительно 3,8 %), свидетели Иеговы (приблизительно 0,2 %) и члены иудейских общин (приблизительно 0,12 %). Около 31 % немецкого населения, проживающего преимущественно на территории бывшей ГДР, – атеисты [279]. При этом ни одна церковь в Германии не обладает государственным статусом. Если раньше Федеральный Конституционный суд Германии исходил из «формулы каждого», состоящей в том, что для церкви и государства, которые ощущают себя ответственными за одних и тех же людей, за одно и то же общество, существует необходимость взаимосогласованной кооперации, то в новых решениях все чаще выдвигается принцип «сопоставления правовых интересов», который позволяет придать церковному правопониманию и регулированию особое значение [280].

Таким образом, на современном этапе существует тенденция придания религиозным нормам большего значения в регулировании общественных отношений. Это может постепенно снизить значение регулятивной функции права. Поэтому ни в коем случае нельзя отказываться от достижений юридической науки и практики в разработке и закреплении таких базовых понятий государственно-конфессиональных отношений, как свобода совести, понимаемая как свобода вероисповедания, а также атеистических воззрений, светское государство, толерантность и т. д. Тем более, что к XXI веку был выработан целый комплекс универсальных международно-правовых документов: статья 18 Всеобщей декларации прав человека, которая была принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.; статья 13 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.; статьи 18–19 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.; Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений от 25 ноября 1981 г.; Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам от 18 декабря 1992 г. и другие.

Несколько подвергается изменениям в условиях «постсекулярного мира» и охранительная функция права. Как отмечает О.С. Лапшина, «право осуществляет свою охранительную функцию, прежде всего, через конституционные нормы, как базовые и основополагающие» [281].

Однако сегодня уже есть примеры, когда религиозные нормы приводили к изменениям положений Конституции. Данная тенденция стала заметна в законодательном процессе отдельных мусульманских стран. Так, на протяжении нескольких лет Европейский суд по правам человека поддерживал Турцию, являющуюся согласно Конституции светской страной, в ее стремлении запретить ношение и использование религиозных символов в светских учебных заведениях: «Демонстрация религиозных символов должна проходить в определенном месте и определенным способом, чтобы не нарушать мирного сосуществования студентов различных вероисповеданий» [282].