Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

После наступления военных формирований движения «Талибан» в сентябре – октябре 1996 г., взятия ими Кабула новый президент Афганистана Бурхануддин Раббани был вынужден с горечью констатировать: «С деятельностью ООН в регионе получается интересная ситуация. При малейшем обострении обстановки механизм Объединенных Наций вдруг перестает работать. Когда вмешательство ООН становится необходимо, ее эмиссары исчезают. Так происходило и во время штурма Джелалабада, и после взятия Герата, и после разгрома войск Восточных провинций, и после падения Кабула» [1054].

Вывод Б. Раббани был суров и однозначен: «Я считаю, что трагедия случилась во многом по вине ООН. Талибы ворвались в представительство Объединенных Наций, повесили скрывавшегося там Наджибуллу, пострадали сотрудники ООН, однако серьезной реакции не последовало» [1055].

Предваряя общие выводы, нельзя не вспомнить слова Г. X. Шахназарова периода развитого социализма о том, что «глобальное моделирование в том виде, в каком оно возникло, при всех его положительных чертах не дает ответа на вопрос о реальных путях удовлетворения насущных потребностей», а общечеловеческие потребности «являются одновременно мощным фактором мира, они настоятельно толкают народы к объединению и сотрудничеству» [1056]. Увы, правильный принцип был традиционно извращен конкретной политикой, и лозунг прав человека и общечеловеческих ценностей в конце XX в. стал прикрытием попыток интервенций и разрушения.

С разрушением в XX в. империй – Австро-Венгерской, Британской, Германской, Османской и других – общепринятыми стали многочисленные утверждения о том, что мир вступил в совершенно новую эпоху, стал непредсказуем, потому что исчезли центры силы и мирового баланса [1057]. При этом империи рассматривают лишь как государства, имевшие колониальные владения, вне зависимости от формы правления и других характеристик этих государств. Такова центральная проблема анализа цивилизационных форм – отграничение восприятия Империи от уже сложившихся в науке стереотипов рассмотрения империализма.

При значительном числе теорий национализма и национального государства в науке справедливо отмечается малое внимание к анализу империализма, тем более рассматриваемого как период строительства, расцвета и упадка империй [1058]. Империализм, как правило, воспринимался и воспринимается с позиции капиталистической социально-экономической формации.

Рассматривая империализм как высшую историческую стадию капитализма [1059], а по своей экономической сущности – как монополистическую стадию капитализма, монополистический капитализм [1060], В. И. Ленин, как известно, сформулировал пять основных его признаков [1061]. Опираясь на эти признаки, основоположник Советского государства пришел к выводу, что империализм «есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами» [1062].

Колониальная политика и империализм рассматривались в течение XIX–XX вв. как «неизбежное следствие самих основ капитализма», поскольку «конкуренция между отдельными странами ставит вопрос только так – остаться на девятом месте и вечно рисковать судьбой Бельгии или разорять и покорять другие страны, проталкивая себе местечко среди "великих" держав» [1063]. Такая оценка империализма, верная конкретно исторически, ныне должна дополняться с учетом более широкого понимания Империи и имперскости, когда империализм выступает как идеология Империи, как социально-политическая среда существования Империи, оставаясь в то же время качеством ее внутренней и внешней политики.

Анализируя в цивилизационном контексте империалистическую (имперскую) политику, мы должны признать их наличие в государстве Александра Македонского и Древнем Риме, в Византии периода ее расцвета и в империи Великих Моголов, в Советском Союзе и Соединенных Штатах Америки, в по западному демократической Республике Индия и по восточному коммунистической Китайской Народной Республике. Следовательно, должны сдвигаться от формационного подхода к «внеклассовому» цивилизационному.