Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

И все же для переплавки территорий самопровозглашенных штатов в единое целое, для становления и развития территории федерации США потребовалось еще очень многое. Только со времен гражданской войны Севера и Юга 1861–1865 гг., когда было отвергнуто право выхода штатов из союза и единство государства защищено силой оружия, можно говорить о единой территории Соединенных Штатов Америки.

Территориальный фактор, прежде всего выгодное географическое положение и внушительные размеры, прямо влияет на интегрированность этого государства в общемировое экономическое, политическое и культурное сотрудничество. А. Токвиль отмечал, что «расположенный в центре громадного континента, где перед человеком открывается безграничное поле деятельности, Союз оказался практически столь же изолированным от остального мира, как если бы со всех сторон был окружен океаном» [1037]. А размышляя над преимуществами и недостатками федеративного устройства государства, А. Токвиль подчеркивал, что «народ, который рискнул бы расчленить свою верховную власть перед лицом военных монархий Европы… одним этим отрекся бы от своего могущества и, вполне вероятно, от собственного существования и своего имени. А вот Новый Свет расположен так великолепно, что у человека здесь нет иных врагов, кроме него самого!» [1038]

Обширность американского континента сформировала то, что политики и журналисты называют духом первопроходцев: осваивая континент, американцы рассматривали местных жителей как часть фауны и флоры. Этот дух они перенесли как отношение в политику, и открытие в годы войны во Вьетнаме во второй половине XX в., что вьетнамцы точно такие же люди, как граждане Соединенных Штатов, было, по словам А. Тойнби, для американцев шоком [1039].

Соединенные Штаты Америки, оказавшись после 1991 г. на неопределенно длительный период формирования многополярного мира единственной сверхдержавой, стали претендовать на роль своеобразного «четвертого Рима». Морально-политической основой американского успеха в борьбе за мировое лидерство стала не иллюзия универсальности американских ценностей, а триада идеологических концепций:

– Американский век как политическая доктрина, провозглашающая целью американского государства установление политического, экономического и культурного господства США во всем мире. Политическая теория «американской исключительности» пронизывает всю историю этого государства и обосновывает особое значение США в мировой истории, основывающееся на уверенности в географической, национальной, политической, экономической и иной уникальности Америки. Эта концепция проистекает из доктрины «предначертания судьбы» или «божественного предопределения», которая, будучи выдвинута в 1845 г., послужила обоснованием территориальных приращений США сначала во время аннексии Техаса, затем Орегона, Калифорнии и т. д. Согласно ей на американцев было возложено предначертание превратить американский континент в территорию свободы. Затем предначертание было распространено на Тихоокеанский регион, а впоследствии и на весь мир в виде доктрины «американского века».

– Американская мечта, американские ценности, американский образ жизни, которые могут пониматься более чем широко: от идей свободы и равенства – до мечты о собственном доме. К концу 60-х гг., когда СССР перестал сам быть символом нового образа жизни, притягательным для интеллигенции и широких масс государств мира, и перестал поставлять на мировой рынок свои культурные и промышленные символы, страна Голливуда и Кока-колы, полета человека на Луну и космического корабля многоразового использования оказалась для мирового общественного сознания более привлекательной, нежели догматично лишенные развития социалистические идеалы. Сразу после констатации в 1976 г. сложившегося между СССР и США военно-стратегического паритета, дополнившего экономическую косность и идеологический застой, поражение СССР в холодной войне было предопределено.

– Американская экономическая система, в основе которой – свобода предпринимательства и система массового производства. Приоритет национального производителя и национального рынка, безусловная предпочтительность американских интересов перед всеми остальными позволяют проводить прагматичную и национально ориентированную политику. Не случайно в массовом сознании прежде всего североамериканцев прочно закреплено понимание: относительное прилагательное «американский» означает и качественную характеристику – «лучший».