Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

Деголлевская концепция Европы от Бреста до Владивостока включила в себя один из основных вопросов современной геополитики – установление мирового контроля над Сибирью. Контроль над Сибирью означает не только обладание неоценимыми сырьевыми ресурсами, но и доминирование в воздушном и морском пространстве Евразии. Опять придется повторить Ломоносова: основа развития – в объединении европейского капитала и технологий с сибирскими запасами.

Под европейским капиталом здесь понимается не столько капитал западноевропейский, сколько капитал европейской России. Без развитой и динамичной европейской России (в естественных исторических границах) нам не удастся снизить опасность процессов демографического воздействия Китая на Сибирь, опасность ее экономической антиевропейской переориентации.

Без учета указанных выше положений справедливый и безопасный, а главное стабильный мир, как в Европе, так и на всей планете, труднодостижим.

Новое устройство Европы должно опираться не на западноевропейские, а на универсальные принципы и ценности, прежде всего на осознание ее нациями своей самоидентичности, на демократические институты парламентаризма, достоинство и права человека. И не только на это. Еще Бутрос Гали, делая доклад Генерального Секретаря ООН в соответствии с заявлением Совета Безопасности от 31 января 1992 г., не случайно предостерег от того, чтобы суверенитет, территориальная целостность и независимость государств вступили в противодействие с принципом самоопределения народов. Подтвердив уважение демократических принципов на всех уровнях жизни общества (в рамках общин, в рамках государств и в рамках сообщества государств), Бутрос Гали подчеркнул неизменную обязанность ООН в сохранении целостности каждой из этих составляющих при обеспечении сбалансированной конструкции для всех [1035].

Узловыми проблемами международных отношений в начале XXI в. стали:

– отношения между Россией и США;

– отношения между США и арабским миром;

– отношения между Европой и исламским миром;

– отношения между Россией и Китаем;

– баланс сил и интересов между промышленно развитыми странами и между основными центрами силы – США, Китаем, Исламским миром, Черной Африкой, Японией и Россией;

– подстегнутая нападением США на Ирак гонка вооружений;

– конструктивные переговоры в связи с «горячими» точками в мире;

– социально-экономическое развитие стран и регионов.

Социально-экономическое, политическое, научно-техническое развитие человечества в XX в. обнажило взаимосвязанность, взаимозависимость стран и народов, определенную целостность современного мира. Причем стержнем этой целостности являются даже не всеобщее разделение труда в мировом хозяйстве, не всеохватывающий характер научно-технического прогресса или качественно иная роль средств массовой информации, а вставшая во весь рост проблема выживания человечества в связи с появлением и существованием оружия тотального уничтожения (ядерного, водородного), критическим состоянием ресурсов планеты и реальностью глобальной экологической катастрофы.

Безусловным лидером атлантической цивилизации, ее символом, конечно же, являются Соединенные Штаты Америки.Свойственное обществу США территориальное сознание предопределило многое и во внутреннем территориальном устройстве этого государства, и в его внешнеполитической идеологии. Так, размышляя над возможными путями самоопределения Британской Индии, 10 марта 1942 г. президент США Ф. Рузвельт следующим образом изложил становление США в своем письме У. Черчиллю:

«Во времена революции, с 1775 по 1783 г., английские колонии были преобразованы в 13 штатов, каждый из которых имел собственную форму правления и провозгласил индивидуальный суверенитет. Пока продолжалась война, в отношениях между этими отдельными суверенными штатами господствовала неразбериха, и двумя связующими звеньями были только континентальный конгресс (весьма не эффективный орган с нечетко определенными полномочиями) и, второе, континентальная армия, которую эти 13 штатов очень плохо содержали. В 1783 г., к концу войны, стало ясно, что наделенные новой ответственностью 13 суверенных штатов невозможно объединить в федеральный союз, поскольку эксперимент все еще продолжался, и любые попытки выработать завершенную структуру союза ни к чему бы не привели… В 1787 г. состоялся учредительный конвент, в котором участвовали только 25–30 человек, представлявших все штаты. Они собрались не как парламент, а как небольшая группа искренних патриотов с единственной целью – создать федеральное правительство… В результате появилась нынешняя конституция Соединенных Штатов, которая вскоре получила одобрение двух третей штатов» [1036].