Евгений Ищенко - О криминалистике и не только - избранные труды

Вот одна из острых граней рассматриваемой проблемы. В отечественном уголовном процессе действия обвиняемого, который, осуществляя свое право на защиту, заведомо лжет или причиняет другой вред правосудию, если при этом он не причиняет уголовно наказуемого ущерба другим людям, приравниваются к законным действиям. Тем самым право подозреваемого (обвиняемого, подсудимого) на защиту отечественным законодателем явно абсолютизируется.

Если заведомая ложь направлена на создание, например, ложного алиби, следователю или судье остается только горестно вздохнуть и попытаться опровергнуть измышления с помощью надежных доказательств. А что остается делать, ежели сегодняшний отечественный законодатель не предусматривает препятствий для подозреваемого (подсудимого), защищающего себя возведением напраслины на других граждан?

Напомню, что в англосаксонской правовой традиции дело обстоит иначе. Право обвиняемого молчать, не свидетельствовать в суде против себя самого там гарантировано. Однако если он откажется от этой привилегии и решит защищаться, то за дачу заведомо ложных показаний ему придется нести уголовную ответственность, как и свидетелю. В англо-американском суде подсудимый допрашивается в качестве свидетеля, а потому приносит присягу говорить только правду.

Думается, что англосаксонские процедуры, реагирующие на ложь подсудимого, предпочтительнее отечественных. Вот их бы и следовало позаимствовать! Но как бы не так! Конечно, если есть надежда избежать уголовной ответственности за содеянное с помощью лжи, английский преступник станет врать не хуже российского. Однако тамошний суд по крайней мере не будет у него в соучастниках. А наш, российский, будет!

В этой связи необходимо обратить внимание на следующую крайне негативную закономерность: наблюдающееся в последние два десятилетия, особенно после принятия УПК РФ, массированное увеличение прав и возможностей обвиняемого (подозреваемого) по защите своих интересов, не сбалансированное обязанностями и опасениями ответственности за причинение мерами, предпринимаемыми для самозащиты, вреда иным субъектам. Такое положение обостряет опасность не только того, что виновный окажется оправданным, но и того, что к ответственности будет привлечен невиновный, в частности тот, кого обвиняемый оболгал.

Обратимся к текстам ст. 46 и 47 УПК РФ, в которых определен правовой статус таких ключевых фигур стороны защиты, как подозреваемый и обвиняемый. Согласно этим нормам, ни у того ни у другого из названных участников уголовного процесса обязанностей вовсе нет. Одни права! Очень характерное для современного российского уголовного судопроизводства нарушение баланса, с одной стороны, прав и обязанностей обвиняемого (подозреваемого, подсудимого, осужденного) и потерпевшего – с другой.

Анализ проблемной ситуации, возникшей в современном уголовном судопроизводстве вследствие очевидной разбалансировки процессуальных статусов сторон обвинения и защиты, побуждает сделать вывод, что она является одной из причин неэффективности отечественного судопроизводства, ухудшает деятельность по охране условий существования и развития общества, индивида и государства. «Строить теорию о правах человека в уголовном процессе, отталкиваясь лишь от личности совершившего преступление, и говорить о ее правах – глубокая ошибка, хотя внешне выглядящая весьма гуманистично. Такая однобокая теория чревата и еще одним подтекстом: презюмируются органы расследования (и прокурор) – нарушители законности…» 221.

Если уголовное судопроизводство толково, надежно устроено, то оно, в обязательном порядке, должно привести к достижению цели уголовного процесса, даже если по конкретному делу этому препятствуют недобросовестный судья, прокурор, адвокат, следователь, эксперт, оперативный работник. Надежное судопроизводство способно преодолеть недостатки, возникающие в результате неправосудных действий. Обладает ли таким качеством отечественное уголовное судопроизводство? Увы!

Борьба с преступностью ведется не только уголовно-процессуальными средствами, поэтому она является задачей не одного уголовного судопроизводства. Следует поддержать мнение, что «защита прав и свобод личности» не только не может, но и не должна считаться назначением уголовного судопроизводства. В этой сфере необходима ориентация на защиту законных интересов граждан и организаций, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства 222.