Киэда М. - Грамматика японского языка

Вообще говоря, язык непрерывно изменяется во времени и пространстве, непрерывно движется и развивается. Однако изменение и сдвиги происходят не резко, а постепенно, и мы осознаем их только тогда, когда они достигают определенной ступени. Это в равной степени относится как к области фонетики, так и к области лексики и грамматики, которые и составляют три фактора языка. Стремясь вывести определенный закон для явлений находящегося в движении языка, мы неизбежно столкнемся с двумя обстоятельствами.

Во-первых, законы языка, как правило, вынуждены несколько отставать от живых фактов языка. Объясняется это тем, что законы статичны, язык же динамичен и, более того, в процессе своего развития язык включает и такие явления, которые существуют в нем крайне непродолжительное время. Но объектом грамматики служат факты живых явлений языка, поэтому она не может игнорировать даже самые незначительные изменения. Задача грамматики заключается в том, чтобы непрерывно сообразоваться с явлениями языка. Однако, стремясь к выведению определенных законов из текучих фактов языка, грамматика при необходимости изменить закон в соответствии с явлениями непрерывного изменения языка (в том случае, когда новые явления изменения языка носят частичный или временный характер) не должна немедленно класть эти факты в основу выведения нового закона. Например, такой глагол, как kojiku 'нищенствовать', встречающийся в предложениях:

Nakagoro Ōmi no kuni ni kotsujiki aruku ōkina arikeri (Hosshinshu) 'Недавно в провинция Оми жил-был старик, который бродил нищенствуя';

(перечень памятников, из которых заимствованы примеры, с их датировкой, см. в приложении во II томе. - Прим. ред.)

Yaburegasa kubi ni kakete wa kojikutomo ame no shita nite minowa tanomaji (Saigyokuwa) 'Хотя он нищенствовал, подвесив себе на шею свою соломенную шляпу, но он нигде не просил (себе) крова'

, в дальнейшем больше не употреблялся, поэтому отсюда нельзя вывести грамматический закон о спряжении существительного по типу глагола [8]. Таким образом, когда в соответствии с явлениями изменения языка возникает окончательная возможность установления закона, само изменение к этому времени уходит еще дальше вперед. Поэтому, если в языковое исследование внести элементы практического характера и стать на точку зрения так называемой прикладной грамматики, мы столкнемся, с необходимостью координировать законы и находящиеся в процессе непрерывного изменения языковые факты. Существующая в настоящее время в Японии грамматика письменного языка систематизирует преимущественно языковые законы периода Хэйан (см. таблицу названий периодов в конце книги. - Прим. ред.). Поэтому если применить указанную грамматику в таком виде, как она есть, к современному языку, то расстояние, которое прошли языковые изменения, в результате протекшего времени встанет перед нами в виде своего рода препятствия. С точка зрения прикладной грамматики, если не избавиться от этого препятствия, то нельзя без затруднений пользоваться языком. В соответствии с такой необходимостью и появился на свет "Перечень допускаемых отступлении от грамматических норм", опубликованный в 158 номере Известий Министерства просвещения 2 декабря 1906 г. (см. "Приложение" к первому тому. - Прим. ред.). Причина появления этого перечня изложены в объяснительной записке к нему. Грамматические факты, устанавливаемые "перечнем допускаемых отступлений", - это факты, относящиеся к явлениям языка, которые, несмотря на то, что они не допускаются, как правило, все же реально существуют. Необходимо иметь в виду, что все рассуждения о том, признавать ли их или не признавать и какие именно из всех явлений эволюции следует признать, ведутся с точки зрения прикладной грамматики, в которую привнесены элементы человеческой воли, и лежат вне сферы научной грамматики <10>.

Во-вторых, законы языка лишены стабильности. Закон по самому своему существу не легко изменим, но если мы учтем, что языковые явления фактически текучи и что среди них есть изменения временного характера и изменения частичного характера, то мы придем к необходимости извлекать из них гибкие, подвижные законы. Например, в предложении: Kare wa gakushabutte iru 'Он корчит из себя ученого' gakushaburu 'корчить ученого' есть самостоятельный глагол. Следовательно, buru представляет собой суффикс, превращающий слово gakusha 'ученый' в глагол, и само по себе buru не является самостоятельным словом. Однако в равнозначном предложении: Kare wa gakusha no yōni butte iru само buru становится полноценным глаголом и даже выполняет роль сказуемого. Если это так, то, когда возникнет вопрос, суффикс ли buru или глагол, мы не сможем дать ответ в виде определенного незыблемого закона. Нам придется остановиться на правиле, гласящем, что это и суффикс и глагол. Необходима мерка для измерения динамичных явлений, и естественно, что такая динамическая мерка неизбежно будет лишена стабильности. Об этом можно судить хотя бы по таким практическим примерам, как вопрос о том, следует ли считать nasai, de aru, te aru, te oru отдельными служебными глаголами или нет <11>.