Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

Может быть, и сможем сказать.

Только давайте то же самое, только без очень-очень надоевших «гаджета» и «тачки». Пусть эти слова употребляет «толпа», а мы выразимся как-нибудь поинтереснее.

«Тоска» — очень русское слово. Можно сказать, что «тоска» — это словесная эмблема, например, русского так называемого критического реализма. Чехов, Горький, Гончаров и др. классики так или иначе «склоняли и спрягали» «русскую тоску», имея в виду «свинцовые мерзости русской жизни» (М. Горький).

Интересно, что однокоренные слова есть практически во всех славянских языках, но из них это слово все больше и почти везде ушло в разряд устаревших, а русский язык не только не расслабляется с «тоской», но и активно с ним работает («тосковать», «тоскливый», «тощища», «тоскун», «встосковаться», «тоска смертная», «тоска зеленая», «тоска нашла, навалилась» и т. п.).

Дело в том, что «тоска» — в высшей степени амбивалентное слово. Это «слово-кентавр», «слово-Янус». Разберемся.

Индоевропейский корень, давший нам «тоску», «teus», несет в себе общую идею простоты (осушения, опустошения, опорожнения). Отсюда же, кстати, русские слова «тщета» и «тощий».

Тоскливый человек — это человек опустошенный. «Духовно тощий». «Тщетный духом».

Обычно в толковых словарях «тоску» разводят на два основных значения. Первое — душевная тревога, уныние. Второе — это скука (а также что-либо скучное). То есть человек в тоске, с одной стороны, «пуст», но с другой — «тоскует» по (характерное глагольное управление!) полноте. Это — «неудовлетворенная душевная, духовная пустота». Быть душевно-духовно пустым — плохо. Но хотеть быть «душевно заполненным» — хорошо. «Тоска» — это как бы трагедия, но с надеждой.

О «тоске» много писали русские философы. Все по-разному, но отмечая все в один голос именно эту «внутреннюю антитезу» «тоски». Н. Бердяев говорил о тоске по «трансцендентному» и одновременной «неслиянности» с ним. И. Ильин очень точно определял тоску как «томление души», как «недоуменный и беспомощный стон о религиозном опыте» (но не сам этот опыт!). То есть «тоска» — это, в общем-то, состояние большинства современных невоцерковленных россиян. И шире — вообще людей, стремящихся к духовной жизни.

Скорее всего, если судить по истории русского языка, тоска всегда владела русскими. Мы имеем целую «галерею» исторических синонимов этого слова. С древности — фольклорная «кручина» и библейское «уныние» (являющееся смертным грехом, потому что восходит к корню «nau» — «мертвый»), затем — «ипохондрия», «сплин» и «хандра» (обыгранные Пушкиным в «Евгении Онегине») и т. д.

Сохранилась в первую очередь именно «тоска» как самое трагически емкое, но все же сохраняющее надежду на выход из «трагедии пустоты». В современной речи это слово достаточно частотно. Употребляется оно, что очень показательно, и в качестве междометия («Вот тоска-то!»), максимально конденсирующего эмоции. Значит, все не так безнадежно.

«Ум», согласно толковым словарям, есть «способность человека познавать, мыслить, основа сознательной, разумной жизни». Кроме того — «такая способность, развитая в высокой степени, высокое развитие интеллекта» («блестящий ум»). Наконец, слово «ум» употребляется как специфическая синекдоха («лучшие умы России»).

Мы видим, что все значения этого слова так или иначе «крутятся» вокруг, если так можно выразиться, «головы»: «мысль», «сознание», «познание», «разум», «интеллект»… Ум как бы напрямую связан с головным мозгом. Не случайно сниженными синонимами слова «умный» являются слова «башковитый» и «мозговитый». Еще говорят: «с головой», «семи пядей во лбу».

Может ли умный человек быть плохим? Запросто. Мало того, умный человек может быть душевно нечутким, лишенным способности любить, глубоко чувствовать или во многих ситуациях словно бы не видеть реальности, в конечном счете вести себя «неадекватно» — остаться в дураках. В народе так и говорят: «Умный-умный, а дурак».

И у Грибоедова тоже очень умного Чацкого постигает «горе от ума».

Что-то здесь не так. Народная фразеология дает множество, может быть, и не вполне ясных для нас изречений, например: «С ума спятил, да на разум набрел». Или: «Ум за разумом не ходит». «Ум хорошо, два лучше, а три — хоть брось» (ср. современное: «Одна голова хорошо, а две — мутант»). Или: «Ум с умом сходилися, дураками расходилися».

Вообще отношение к уму в народе и в «высокой» культуре было не столь уж однозначно положительным.