Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

Конечно, наши предки понимали связку Род-народ-родина более узко, чем мы сейчас.

Род — это твой «конкретный» прародитель, «народ» — это твои родственники, родня, а родина — место, где ты живешь. Конечно же, лучшее, плодороднейшее и благодатнейшее место в мире. Иначе и не может быть! Не случайно в других славянских языках «ро́дина», или «роди́на», — это и «семья», и «богатый урожай».

То есть родина — это свое, уютное, родное, «изобильное» место-пространство. Земной рай. Охраняемый добрым богом Родом. Кстати «род» в русских диалектах — это еще и домовой, дух дома. А уж если у тебя на теле есть к тому же совсем-совсем «маленькая родина», родовая отметина, отметина для бога Рода — родинка, быть тебе везучим, удачливым и счастливым.

С таким пониманием, вернее — чувством родины наши предки жили долгие столетия, почти 1000 лет!

Считается, что впервые слово «родина» в значении родная страна, то есть Большая Родина, Россия, употребил Державин, как раз тогда, когда Россия становится мощной мировой державой. Все логично. У Пушкина, например, родина — все еще место, где ты родился, а родная страна — Отчизна, Отечество. Но уже у Жуковского, Некрасова и других поэтов и писателей XIX века встречаются оба значения.

В XX веке «частное» («личное») и «государственное», («гражданское») значения сосуществовали и даже отчасти конкурировали. С одной стороны, в СССР все пели песню «Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес — Советский Союз», а с другой — в обиход прочно вошло словосочетание «малая родина», которое часто противопоставлялось официальному, идеологизированному словоупотреблению («наша советская Родина»). Остро встал (да и сейчас стоит) вопрос о том, с какой буквы писать это слово — с прописной или строчной. А действительно — с какой? Твердого правила здесь так и нет. Есть рекомендации…

«Родина» приобретает огромное число ассоциаций, сопутствующих оттенков смысла. Например, в известной песне М. Матусовского «С чего начинается Родина?» слово несет отчетливый временной смысл, обрастает широким спектром бытовых и эмоциональных аллюзий («букварь», «двор», «товарищи», «песня матери» и т. д.).

Появились и «протестные», отрицательные и, надо сказать, довольно странные словоупотребления: «родина там, где лучше платят», «поменять родину», «новая родина» и др., которые, если задуматься, лингвистически абсурдны. Люди не рождаются два раза.

Все это объяснимо. XX столетие было очень трагичным для России веком, веком трех волн эмиграции. Возникло множество сниженных и даже циничных интерпретаций слова. Настолько много, что короткое «Я родину люблю» из «Брата-2» или слова из песни «ДДТ» «Родина! Пусть кричат уродина. А она нам нравится…» становятся для своего времени почти смелым откровением. Хотя это, в сущности, совершенно нормальные, здравые слова.

Сейчас слово «Родина-родина» постепенно «выздоравливает», возвращается к своему «диалектически равновесному» состоянию. Ведь «большой» Родины без «малой» не существует. И наоборот.

Современная семантика русского слова «свобода» в целом онтологически противоположна его исконной семантике, индоевропейскому и общеславянскому этимону. Контаминировавшись с латинским «liber» (преимущественно через французский язык), слово «свобода» тотально социологизировалось и политизировалось и стало обозначать в первую очередь отсутствие каких-либо общественно-политических стеснений, ограничений и т. п. (свобода слова, печати, личности, женщины и даже «попугаям»). В этом смысле концепт «свобода» стал своего рода инструментом «войны» индивида (или группы индивидов) с обществом за свои «права». И пресуппозиция в любом контексте употребления этого корня такова: общество и мир в целом враждебен индивиду. «Свобода» толкуется в словарях и как свобода субъекта постигать объективную реальность, и как «вообще — отсутствие каких-нибудь ограничений, стеснений» (С. Ожегов), и как результат — «состояние того, кто не находится в заключении, в неволе» (он же).

«Свобода» — «инструмент», которым микрокосм преодолевает враждебный ему макрокосм. Как сверхзадача — инструмент превращения Хаоса в Космос, прежде всего — «социохаоса» в «социокосмос», способ регуляции мира (пути постоянной борьбы с ним).

Исходный же индоевропейский этимон объединял идею личности (отсюда русское — «особый», «особь», «свой») и коллектива. Свободный — значит «общеличный», принадлежащий к общности и именно поэтому — «свободный». Элементы «собь» и «свобь» — родственны. Индивид — «собственность» рода, он «свой» и, значит, «свободный». А без рода его просто нет, то есть «не жить в обществе» и «быть свободным от общества» нельзя, а «быть свободным» — значит «жить в обществе». Быть свободным — значит быть своим. «Особь» может быть «свободна», быть «особой», только когда она «своя» среди таких же «особых».