Борис Тимофеев - Правильно ли мы говорим?

Владимир Ильич писал: «Французское слово "bouder", передаваемое русским "будировать", означает — сердиться, дуться. А г. Люц, очевидно, производит это слово от "будоражить", или, может быть, "возбудить". Как смеялись г.г. буржуазные депутаты и буржуазная пресса, когда в 1-ой Думе один крестьянин употребил слово "прерогативы" в смысле "рогатки"! А между тем ошибка была тем простительнее, что разные "прерогативы" (т. е. исключительные права) господствующих являются, на самом деле, — рогатками для русской жизни. Но образованность г. Люца не "возбудировала" смеха его образованных друзей и их печати». ¹

К этому же вопросу — неправильному употреблению иностранных слов — и к примеру со словом «будировать» Ленин еще раз возвращается в начале 1920 года в заметке «Об очистке русского языка», в которой он пишет: «Перенимать французски-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но, во- первых не доучился, а во-вторых, коверкал русский язык». ²

Когда-то слово «будировать» понималось у нас правильно. Так, Ф. М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» устами черта говорит Ивану Федоровичу: «Возьми

_________

¹ В.И.Ленин. Соч., т.19, стр. 32.

² В.И.Ленин. Соч., т.30, стр. 274.

душу русскую просвещенного атеиста и смешай с душой пророка Ионы, будировавшего во чреве китов три дня и три ночи». По библейскому мифу, пророк Иона находился «во чреве китове» в сердитом уединении и уж, конечно, никого не «будил» и не «возбуждал»...

Заметим, кстати, что ныне забываемое, но когда-то весьма популярное слово «будуар» происходит от того же французского глагола «bouder» (сердиться, дуться) в его прямом значении: «будуаром» называлась во французских (а затем — в подражание — и в русских) буржуазных домах комната, в которой жена могла находиться в уединении («дуться») после ссоры с мужем...

К сожалению, слово «будировать» до настоящего времени употребляется многими (особенно ораторами) с «образованностью г. Люца», то есть совершенно неправильно, — по случайному звуковому сходству французского слова «bouder» («будэ») с русским «будить».

Тут произошло то же самое, что со словами «довлеть», и «одинарный», о чем мы уже писали.

Эту заметку хочется заключить словами А. П. Сумарокова, писавшего еще в середине XVIII века: «Восприятие чужих слов, а особенно без необходимости, есть не обогащение, но порча языка. Язык наш толико сею заражен

язвою, что и теперь уже вычищать его трудно»...

* * *

Итак — мы говорили о ненужном употреблении иностранных слов при наличии соответствующих по смыслу русских слов. Говорили мы и о неправильном их применении. Теперь поговорим о неправильном употреблении иностранных слов... как иностранных.

Вот несколько примеров.

В извещениях для лиц, поступающих в высшие учебные заведения, постоянно упоминаются «абитуриенты» в смысле «поступающие в вузы». Между тем «abituriens» («абитуриенс», род. падеж «абитуриентис») по-латыни означает «собирающийся уходить», то есть оканчивающий курс обучения. А поскольку «собирающийся уходить» по окончании курса средней школы часто одновременно является «собирающимся поступить» в высшую школу, — и произошла упомянутая путаница. Ошибка незначительная, но зачем же допускать даже маленькую ошибку, если можно ее избежать? А еще проще: вообще заменить слово «абитуриент» словом «выпускник». Ясно, точно и общепонятно!

Еще пример. Многие называют «кариатидами» декоративные статуи в виде человеческих фигур, не делая разницы между мужскими и женскими фигурами. (Этой ошибки не избег даже словарь Ушакова)

Между тем «кариат и́дес» означает по-гречески «карийские девы» (жрицы храма Артемиды в Карии, в области Лаконии). Это название утвердилось в архитектуре за упомянутыми фигурами. Что же касается аналогичных архитектурных мужских фигур, то они имеют свое специальное название — «теламоны», или, иногда, «атланты» (в память Атланта — по античному мифу, «поддерживавшего небесный свод»). Итак — при входе в Эрмитаж стоят отнюдь не кариатиды, а теламоны, или атланты...

* * *

Здесь мы совершенно не касаемся тех слов, которые произносятся неправильно только из-за малограмотности и недостаточной общей культуры, например, «веласапед», «колидор», «фильяндский вокзал», «сколько время?» и пр., поскольку это совсем не является темой настоящей книги.

Однако есть слово, которое произносится неправильно зачастую людьми весьма образованными — отчасти по небрежности, отчасти в силу той «инерции речи», о которой мы еще будем говорить.