Леонид Карасев - Гоголь в тексте

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. и писем: В 23 т. М., 2001. Т. 8. С. 298.

«Она придет, она вот она, а ее не должно быть». См.: Толстой Л. Н . Собр. соч.: В 22 т. М., 1982. Т. 12. С. 47.

Мережковский Д. Гоголь. Творчество, жизнь и религия. М., 1909. С. 169.

Гоголь Н. Духовная проза. М., 1992. С. 443.

См.: Карасев Л. В. Ведьма и кошка // Н. В. Гоголь. Загадка третьего тысячелетия. Первые гоголевские чтения. М., 2002. С. 76–81.

Странное место в «Вие», указывающее на ирреальный характер происходящего. Дело в том, что сидя верхом на ведьме, Хома никак не смог бы подобрать, лежавшее на земле полено. Это скорее напоминает логику сна, где желаемое легко становится действительным.

Цит. по: Вересаев В. Гоголь в жизни. М., 1990. С. 42–43.

Гоголя вообще беспокоила «звериная» тема; не случайно она так явно сказалась в «Мертвых душах», где у многих персонажей есть свой животный прообраз.

В «Старосветских помещиках» тоже есть кошка, возвращение которой, как полагает Пульхерия Ивановна, несет ей смерть (кошка-ведьма или оборотень). И есть жалость – сначала к кошке (старушка слышит «жалкое мяуканье»), а затем это чувство разделяют оба супруга: Афанасию Ивановичу жалко Пульхерию Ивановну, а ей – оставляемого мужа. Интересно, что есть здесь и мотив «ловли»: разница в том, что если в «Вие» и «Майской ночи» в роли ловца выступала кошка, то в «Старосветских помещиках» кошку ловит Пульхерия Ивановна.

Цит. По: Вересаев В. Гоголь в жизни. М., 1990. С. 78.

Гр. Соллогуб В. А. Воспоминания. СПб., 1887. С. 115.

См. Ермаков И. Д . Психоанализ литературы. Пушкин. Гоголь. Достоевский. М., 1999. С. 322. И. Ермаков также пишет о том, что на гоголевский выбор «могла влиять фамилия некоего Чайкина – авантюриста, скупавшего мертвые души». Там же.

Гоголь Н. В. Духовная проза. М., 1992. С. 443.

Все три слова – «подражание», «дразнит» и «корчит» если искать каких-то параллелей в мире животных, можно отнести, скорее всего, к обезьяне.

Вересаев В. Гоголь в жизни. С. 488.

Шевырев С. История русской словесности. Т 1. М., 1846. С. 6.

Гоголь Н. В. Духовная проза. С. 432, 433.

Розанов В. В . Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. М., 1996. С. 141.

Картина летнего дня в начале «Сорочинской ярмарки»: «… ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накатывая на другие темную, как ночь, тень , по которой только при сильном ветре, прыщет золото ».

Гоголь вспоминал, что когда был ребенком, то в Бога не веровал до тех пор, пока матушка не рассказала ему о Страшном суде и загробном воздаянии. В. И. Любич-Романович вспоминает о несколько отстраненном поведении юного Гоголя в церкви: «Гоголь никогда не крестился перед образами св. отцов наших и не клал перед алтарем поклонов, но молитвы слушал со вниманием, иногда даже повторял их нараспев, как бы служа сам себе отдельную литургию». Цит. по: Вересаев В. Гоголь в жизни. М., 1990. С. 78.

См.: Аверинцев С. С. У истоков поэтической образности византийского искусства // Древнерусское искусство. М., 1975. С. 431.

См.: Седакова О. А. Словарь трудных слов из богослужения. Церковнославяно-русские паронимы. М., 2008. С. 356.

Хомяков А. С . Стихотворения и драмы. М., 1969. С. 132.

Там же. С. 568.

Булгаков С. Н. Свет Невечерний. М., 1994. С. 365.

Знаменитое: «Выхожу один я на дорогу…» на первый взгляд созвучное гоголевскому отношению к ночи, начинается с торжественной ночной картины, но вскоре появляются слова «больно» и «трудно» с финальным образом полусна-полусмерти.

Нечто подобное есть в стихотворении Я. Полонского «Сны». Однако здесь нужно говорить либо о спонтанном явлении той же самой темы, либо о влиянии. Полонский весьма ценил Гоголя, ценил настолько, что написал либретто оперы «Черевички».

Гоголь пишет о голосе, который часто слышал в своем детстве: «…иногда вдруг позади меня кто-то явственно произносил мое имя. День обыкновенно в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист в саду на дереве не шевелился, тишина была мертвая, даже кузнечик в это время переставал, ни души в саду; но, признаюсь, если бы ночь самая бешеная и бурная, со всем адом стихий, настигла меня одного среди непроходимого леса, я бы не так испугался ее, как этой ужасной тишины, среди безоблачного дня». То, что дело здесь не столько в тишине, сколько в солнечном ярком полдне, следует из того, что тишина ночная, тишина полночи, много раз Гоголем описанная, его нимало не страшит.