Леонид Карасев - Гоголь в тексте

Примечательно и то, как преобразуются в «Каштанке» исходные (если предположить, что это так) элементы гоголевской повести. «Гусак» облекается плотью и становится настоящем гусем по имени «Иван Иванович». Гоголевскому персонажу гусь лишь представляется мертвецом, в «Каштанке» – умирает по-настоящему. Молчащее уже много лет ружье, став цирковым пистолетом, оглушительно стреляет. Горох из присказки Ивана Ивановича («С вами можно говорить, только гороху наевшись») становится настоящим горохом в гусином корытце. То же самое происходит с мясом и хлебом: у Гоголя это только слова, которыми Иван Иванович мучит голодную нищенку, у Чехова же мясо и хлеб настоящие, подобно тому, как вполне реальны мучения собаки, которой дают проглотить кусочек мяса, а затем вытаскивают его обратно. Иначе говоря, в «Каштанке» овеществилось, материализовалось то, что в гоголевской повести имело характер условно-метафорический. Что же касается «элементов» исходного текста, то они, не потеряв свой определенности, составили новую смысловую конфигурацию.

Цель заметки в том, чтобы обратить внимание на факт некоторого созвучия рассказа Платонова «Лунная бомба» и «Записок сумасшедшего» Гоголя.

На уровне сюжетно-тематическом общим в обоих случаях станет тема одиночества человека в мире людей. В «Записках сумасшедшего» Поприщин представлен как человек одинокий, проводящий свое нерабочее время дома на кровати («Дома большею частию лежал на кровати», «После обеда большею частию лежал на кровати» и т. д.).

Инженер Крейцкопф из «Лунной бомбы» – такой же одинокий человек, не знающий, «что ему делать среди множества людей». Сначала он проводит время в кино или на улице, а затем его одиночество приобретает тот же характер, что и у гоголевского чиновника: Крейцкопф «все неслужебные часы спал дома один», то есть, как и Поприщин, лежал на кровати.

У Поприщина было что-то вроде несчастной любви, поскольку о женитьбе на дочери начальника не могло быть и речи. У Крейцкопфа женитьба и совместная жизнь в прошлом: жена его оставила. У Гоголя речь шла о дочери начальника департамента, у Платонова – об «аристократке», дочери крупного промышленника. Само собой, причины и обстоятельства в обоих случаях разные, однако нас больше интересует общее для двух историй – то есть сам факт несложившейся семейной жизни.

Тема сумасшествия – также общая для обоих сочинений. В гоголевских «Записках» она дана с самого начала: Поприщин – психически больной человек, и его состояние все время ухудшается, доходя до своей высшей точки в финале. В «Лунной бомбе» инженер Крейцкопф показан как человек «не от мира сего»; его научные увлечения превращают его в фанатика, а затем все явственнее, как и в случае Поприщина, начинают проступать черты, близкие к умопомешательству: «инженер разлагал в себе мозг, мертвел и дичал». Во время полета на ракете к Луне мозг инженера окончательно расстраивается («Предыдущего не считайте здравым…» записывает он в своем дневнике по поводу сделанных ранее записей). Среда, в которой находится космический путешественник, возбуждает в нем «мощные, неудержимые бесконтрольные мысли». И что интересно, стиль этих мыслей на последних страницах платоновского рассказа начинает перекликаться с финалом повести Гоголя.

«Луна обыкновенно делается в Гамбурге», то есть в Германии. У Платонова если не Луну, то «лунную бомбу» тоже сделал немец – Михаил Крейцкопф. Луна вообще очень важна: в одной из последних записей Поприщина (Февруарий тридцатого дня) луна упоминается девять раз. Поприщин один во всем мире знает о том, Земля летит к Луне , скоро сядет на нее и попортит находящиеся там человеческие носы. Выходит, что оба персонажа так или иначе летят к Луне – Поприщин вместе со всей планетой, Крейцкопф на своем реактивном снаряде.

Луна и сумасшествие – сквозная тема для обыденных (а отчасти и научных) представлений. Влияние Луны все явственнее ощущается в финале «Записок». То же и в платоновском рассказе. Луна, сначала как недостижимая, а затем как достигнутая цель, сводит с ума Крейцкопфа: «Все ясно: Луна в ста километрах. Влияние ее на мозг ужасающе, – я думаю не сам, а индуктируемый Луной » [133](вспомним финал «Мастера и Маргариты» Булгакова, где описывается действие Луны на душевное состояние Ивана Бездомного). Открытие Крейцкопфа – о «постороннем» источнике мыслей – напоминает открытие, которое, совершил 43 числа апреля 2000 года безумный Поприщин: «Теперь передо мной все открыто. Теперь я вижу все как на ладони. А прежде, я не понимаю, прежде все было передо мною в каком-то тумане. И это все происходит, думаю, оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет : он приносится ветром со стороны Каспийского моря».