Знание-сила, 2004 № 08 (926)

Но самым замечательным будет то, что горстка существ, находящихся на небольшой планете, обращающейся вокруг незначительной звезды, проследит свое происхождение до самого начала — небольшая крупинка Вселенной, постигающая все в целом.

М. Гелл-Ман

Если ты и впрямь хочешь стать ученым, то постарайся хотя бы полчасика в день думать совсем не так, как твои коллеги.

Альберт Эйнштейн

Марри Гелл-Ман живет в лучшем квартале Санта-Фе, на холме у подножия горы Сангре-де-Кристо. Его дом, обставленный старинной мебелью и окруженный соснами, напоминает индейское пуэбло. Выбор стиля неслучаен, ведь Санта-Фе — столица штата Нью-Мексико, где жили когда- то индейцы анасази, строители знаменитых "пуэбло", многоэтажных домов, высеченных в скалах. В окрестности Санта-Фе расположен десяток пуэбло, да и другие дома стараются походить на них: охристая окраска, плоские крыши, немногочисленные окошки. В старинных пуэбло прохладно даже в жару.

Сам Гелл-Ман, по словам репортера журнала "Bild der Wissenschaft", известен тем, что даже в жаркие дни неизменно носит галстук и жакет. Он говорит глубоким, приятным голосом; у него |устая седая шевелюра. В этом году ему — семьдесят пять!

Он — человек богатый: наука на Западе — дело весьма прибыльное. Профессор Калифорнийского технологического в Пасадене — один из самых высокооплачиваемых профессоров США. Он был советником президентов Никсона и Клинтона, а также консультантом знаменитого института прогнозирования "Рэнд корпорейшн" и Лос-Аламосского исследовательского института. Вместе с такими именитыми физиками, как Эдвард Теллер и Ханс Бете, он входил в состав так называемой группы JASON, консультировавшей министерство обороны США. Он — директор нескольких фондов. И еще — лауреат Нобелевской премии, стоившей тогда, впрочем, "всего 70 тысяч долларов", как язвительно замечает Гелл-Ман.

Жизнь Марри Гелл-Мана — это пример сбывшейся американской мечты. Бедный юноша из эмигрантской семьи стал знаменитым^ человеком. Марри родился в Нью-Йорке 15 сентября 1929 года — в год великого кризиса. Его отец — энтузиаст и самоучка — покинул Австрию в надежде разбогатеть. Вот только деловой человек был из него никакой; научные книги нравились ему больше биржевых сводок. А разве будет человек дела увлекаться математикой и физикой? Мировой кризис окончательно разрушил мечты Артура Гелл-Мана. Ему оставалось лишь радоваться успехам сына, а тот рос вундеркиндом.

Уже в три года мальчик не только читал, но и мог умножать в уме большие числа. В школе его звали "всезнайкой", "ходячей энциклопедией". Впрочем, в школе он учился недолго — он на три года раньше сверстников окончил ее, перескакивая из класса в класс.

"Я хотел учиться и учиться, — вспоминает Гелл-Ман. — Мне все на свете было интересно". Главным воспитателем стал брат Бен; он был на девять лет старше Марри. Вместе они посещали музеи и зоопарк. Особенно любили прогуливаться по парку в Бронксе, наблюдая за жизнью природы. Здесь Марри и увлекся птицами. Орнитология стала его страстью.

В семнадцать лет все мы делаем выбор. Чему учиться? lire учиться? Как часто в этом возрасте случайный, опрометчивый шаг становится судьбоносным. Инфантильное "Поступлю-ка я наугад вот туда-то" оборачивается проклятием, преследующим человека. С судьбой, выбранной ненароком, нелегко развестись.

Гелл-Ман делал свой выбор еще ребенком — в четырнадцать лет. Впрочем, руководители Йельского университета один ответ ему подсказали, предложив стипендию. Но что он собирается изучать? "Я обсуждал это с отцом, — рассказывает ученый. — Мою идею изучать археологию или лингвистику он отверг напрочь". "Ты умрешь с голода" — сказал он. Тогда отец предложил Марри стать инженером, а когда тот решительно отказался ("Лучше уж я умру с голода!"), вспомнил о физике. Физика? Между нами говоря, по физике у него успехи были хуже, чем по другим предметам. Рычаги, сила трения, ускорение свободного падения — скука невероятная! "Ты же будешь изучать совсем не то, что в школе. Подумай только: квантовая физика, теория относительности". И туг пересилило любопытство.

Решение выбрать физику было большой удачей. Марри приступил к учебе в университете в 1944 году. А всего через год Вторая мировая война завершилась атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки — и физика стала модной наукой. Ведь это ученые помогли выиграть войну! На них смотрели как на героев. И не водной бомбе дело. А радарные установки? "Внезапно физика стала специальностью, где легко делалась карьера", — говорит Гелл-Ман.