Знание-сила, 1999 № 05-06

Так что в 1967 – 1968 годах судьба подарила Сахарову всплеск творческой активности во всех сферах, начиная с научной. Он это осознавал. В «рукописной беседе» с женой – в годы горьковской ссылки, укрываясь от ушей КГБ, – он сказал/написал: «На самом деле, подарок судьбы, что я смог что-то сделать после спситематики. Никому, кроме Зельдовича и меня, это не удалось. И в США тоже ни Теллер, ни Оппенгеймер не смогли вернуться к большой науке».

Только реакция советского правительства на социальное творчество Сахарова заставила его сконцентрироваться на этой части своей жизненной программы гораздо больше, чем он собирался. Он принял это поручение от своей судьбы и стал развивать свою социальную теорию совместно с социальным изобретательством. Право интеллектуальной свободы он поднял до общего понимания прав человека как единственно надежной основы международной и экологической безопасности в ядерный век.

На этом пути от теоретической физики к практическому гуманизму, совершенно практически зашишая права человека – права многих конкретных «человеков», – он нашел новых друзей и встретил Елену Боннэр, ставшую самым близким ему человеком до конца жизни.

Ей пришлось представлять Андрея Сахарова на Нобелевской церемонии 1975 года, когда советское правительство не пустило его туда.

Нобелевский комитет наградил его премией Мира, в частности, за «убедительность, с которой Сахаров провозгласил, что нерушимые права человека дают единственный надежный фундамент для подлинного устойчивого международного сотрудничества».

Свою Нобелевскую лекцию Сахаров озаглавил: «Мир, прогресс, права человека». Нобелевскую церемонию он слушал по радио в Вильнюсе, куда приехал на суд над его другом, правозащитником Сергеем Ковалевым.

Впереди было четырнадцать лет наполненной событиями жизни, из которых семь лет в горьковской ссылке. Впереди были и последние семь месяцев жизни в качестве народного депутата первого в советской истории выборного парламента.

Впрочем, это все известно гораздо лучше, чем те обстоятельства, в которых он сделал, быть может, главный политический шаг в своей жизни.

Много позже свою политическую философию Сахаров объяснял таким образом: Мне кажется, что жизнь по своим причинным связям так сложна, что прагматические критерии часто бесполезны и остаются – моральные» и «Я не профессиональный политик, и, быть может, поэтому меня всегда мучают вопросы целесообразности и конечного результата моих действий. Я склонен думать, что лишь моральные критерии в сочетании с непредвзятостью мысли могут явиться каким-то компасом в этих сложных и противоречивых проблемах».

Здесь «моральные критерии» не предписаны кем-то извне, это просто его внутренний голос – моральная интуиция. В один из тяжелейших моментов его жизни, когда его действия (голодовку) не приняли многие близкие ему правозащитники, он объяснял в письме Лидии Корнеевне Чуковской в декабре 1981 года: «Видимо, мне не удалось ясно выразить и передать даже близким людям наши мотивы и то внутреннее ощущение безусловной правильности, единственности выбранного пути…. Если я чувствую себя свободным, то в частности потому, что стараюсь в своих действиях исходить из своей конкретной нравственной оценки и не считаю себя связанным ничем, кроме этого. Все это внутреннее…».

Сахаровская «конкретная нравственная оценка» коренится в наследии российской интеллигенции, даже когда он задавал вопрос: «Неужели наша интеллигенция так измельчала со времен Короленко и Лебедева?»

Однако, что касается силы «внутреннего ощущения безусловной правильности, единственности выбранного пути» и готовности следовать этим путем, в этом есть что-то от его профессии, в которой целеустремленная изобретательность сочеталась с глубинным простодушием.

К 2003 году шестнадцать государств, включая Россию, являющиеся членами Европейского космического агентства, смонтируют в космосе свою первую совместную базу. Это будет самый крупный и дорогой космический проект с момента высадки человека на Луну. Международная орбитальная станция размером с два футбольных поля будет весить 460 тонн. Срок ее эксплуатации – не менее десяти лет. Экипажи будут многонациональными. Станция ISS станет платформой для научных экспериментов в области сейсмологии, астрономии, биотехнологии, материаловедения, результаты которых должны найти непосредственное практическое применение. Главный упор будет сделан на медицинские исследования иммунной системы, работы мышц, обмена веществ в костях, процессов деления клеток. Если, допустим, удастся понять причину потери кальция в условиях невесомости, будет сделан еще один шаг в лечении остеопороза, от которого страдает так много людей.