Знание-сила, 1999 № 07-08

Хочется сделать несколько замечаний по этому поводу. В массовом сознании очень распространены мифы о советской науке и технике. Причем объективной картины не имеют ни те, кто превозносит социалистический рай (условно назовем их «коммунисты»), ни их оппоненты («либералы»). Первые склонны переоценивать все достигнутое в годы всевластия «административной системы», вторые – принижать достижения науки и техники в СССР. Понятно, что и то, и другое неверно или, если хотите, обе стороны по-своему правы.

Дело в точке зрения: фундаментальной науки в западном понимании этого слова (свободного международного сообщества ученых, существующих за счет пожертвований со стороны государства и частных фондов, а также на те средства, что сами заработают) у нас не было и, как ни печально, в ближайшее время не предвидится.

Последняя БЭСМ-6 – легенда отечественной техники – разработана на Московском вертолетном заводе в 1965году.

С другой стороны, сами ученые-личности у нас были вполне, они никуда не деваются и воспроизводятся непрерывно. Вопреки расхожему мнению, у нас была необычайно развита отраслевая (прикладная) наука, то есть наука, существующая за счет целевых вложений капитала, в данном случае за счет государства. Причем контроль за использованием этих целевых вложений фактически был отдан в руки самих «ученых» (насколько можно назвать учеными чиновников из Президиума АН), что позволяло говорить о науке в целом как о процветающей отрасли в СССР. Грубо говоря, им позволялось в чистом виде «удовлетворять любопытство за государственный счет», лишь бы это не мешало достижению каких-то практических (полезных в политическом или материальном смысле) результатов.

Когда источник финансирования иссяк, эта наука разрушилась; наша страна сейчас не может себе позволить содержать даже практически необходимую сеть метеостанций, не то что строить токамаки или научные суда. Оставим в стороне ту горькую сторону проблемы, которая связана с паразитированием на науке, ведь бесконтрольное финансирование в советском государстве породило множество «теневых» дельцов от науки разного уровня – от простых скупщиков западных «шмуток»[* Не будем торопиться их так уж осуждать. Научный работник при суточных в несколько десятков долларов в месяц за пару четырехмесячных рейсов научного судна таким путем мог скопить себе на новые «Жигули», что никаким другим путем ему не представлялось возможным сделать. Горько в этой проблеме то, что слишком многие стали в конце концов рассматривать эту сторону деятельности как основную.] до целых концернов, занимавшихся перекачиванием средств в собственный карман (особенно в последние годы агонии власти Советов).

Хорошо это или плохо, что такая наука перестала существовать в нашей стране? Знаете, по-моему, никак. С одной стороны, доводы тех, кто вопит о кончине науки в стране, обвиняя в этом то демократов, то «жидомасонов», небезосновательны, ведь что-то и правда делалось. Только какой пеной и с каким КПД? Многие институты Академии наук насчитывали не одну тысячу сотрудников, нельзя отрицать, что выход был, но примерно адекватный стандартной зарубежной организации с числом работников в три – пять десятков человек. Это ли не есть форма скрытой безработицы? Я лично знаю множество сотрудников АН, которые немедленно уволились, как только работать там стало невыгодно. Ну какое отношение они имеют к науке? Активный молодой человек, снедаемый любопытством по поводу событий многовековой давности или стремящийся проникнуть в тайны единой теории поля, спокойно может найти себе место в науке и сейчас (единственным необходимым условием является знание английского), человечество от этого не пострадает. Недавно проскочила любопытная success story про программиста, который устроился на работу в Штатах с окладом $ 28000 в месяц! Как думаете, чем он занимался? Искусственным интеллектом, причем самыми абстрактными проблемами.

Другое дело, что из-за всего этого пострадали и действительно ученые, которые не видят себя вне науки, но по возрасту или деловым качествам не имеют возможности (или не хотят, что совершенно справедливо) уехать за рубеж. Такую науку нужно, конечно, сохранять, ведь у нас есть школы, причем существенно от западных отличающиеся прежде всего кадровым подходом, подготовкой специалистов. И, думается, на это не нужно так уж много денег. Только кто этим будет заниматься, пока всем заправляют старые чиновники, привыкшие руководить «научной отраслью»?